— А вот теперь, когда мы наконец-то выбрались из этого дерьма, можно и перышки почистить, — пышным слогом, возникшим, наверное, от пережитых волнений, сказала Маринка.
— Чисть! — равнодушно сказала я, доставая из кармана плаща пачку сигарет.
Хорошо еще, что я как-то додумалась переложить сигареты в плащ. Моя сумка осталась в зале под охраной Фимочки, а без сигарет в таком приключении было бы грустно.
— Ну почему ты не идешь-то? — спросила я у Маринки, закуривая.
— Я одна боюсь, — совершенно глупо, на мой взгляд, призналась она.
— Ой, не смеши людей, — досадливо отмахнулась я.
— Никого я не смешу, — окрысилась на меня Маринка и, открыв дверь туалета, зачем-то громко сказала: — Эй, я иду!
Оглянувшись на меня и прислушавшись, Маринка, гордо вскинув голову, зашла в туалет и закрыла дверь за собой, но буквально через секунду раздался ее оглушительный визг.
— Смешно пошутила, — проворчала я, не думая даже открывать дверь и заглядывать внутрь. У меня было не то настроение, чтобы поддаваться розыгрышам.
Дверь распахнулась, и наружу выскочила Маринка с дико расширенными глазами.
— А-а-а! Оля! — крикнула она, цепляясь за мою руку.
Я едва не выронила сигарету от таких заходов, но сдержалась. Все-таки что-что, а выдержку и силу воли у меня не отнять. Не первый год я общаюсь с Мариночкой, привыкла уже.
— Крокодил зубками лягнул из унитаза? — неэстетично пошутила я.
Маринка молча посмотрела на меня и затрясла головой.
— Там… — прошептала она, вздрагивая от ужаса.
Не думая ни о чем серьезном, я зашла в туалет. После небольшого тамбура там оказалась еще одна дверь с комнатой. На полу ее неподвижно лежал Сикамбр, прижав обе ладони к левой стороне груди. Между пальцами у него выступила кровь. Сикамбр не подавал признаков жизни. Я зажала горло руками и постаралась глубоко вдохнуть.
Никогда не стесняюсь честно признаться в своих маленьких слабостях… После секундного ступора я заорала так, что Маринкин жалкий визг тут и в сравнение никакое не шел, и выскочила из туалета. Она — следом.
Молча взглянув на меня, Маринка крепко схватилась за мою руку, и мы бросились вверх по лестнице — там был свет и слышались голоса. Попав в галерею, куда выходили двери из зала, мы помчались по ней, отстукивая каблуками по бетонному полу частую дробь. Освещение тут из-за Чубайса или по причине взбесившихся привидений было, мягко говоря, условным, и наше настроение от этого отнюдь не улучшалось.
Галерея плавным поворотом заворачивала налево, и почти сразу же мы натолкнулись на мужчину, шествующего под руку с дамой. Я взвизгнула и шарахнулась в обратную сторону, едва не сбив с ног Маринку. Но она повисла на мне, а я в это момент узнала обоих: это были Аяврик и Марго.
