Только перед самой смертью, мучимый раскаянием, он признал Натали своей дочерью — через столько лет! — и завещал ей все свое имущество, так как его жена умерла, а детей у них не было. Но за радостной вестью скрывалась ловушка.
— Мой отец… Морис Бижо поставил одно условие. Если бы не оно, я не стала бы просить тебя.
Натали взглянула на Этьена и зябко поежилась. Господи, как это все неприятно! Ее недавний поклонник сейчас казался девушке совершенно чужим человеком. Тяжелые веки скрывали взгляд, руки были глубоко спрятаны в карманах брюк, плечи напряжены — весь его вид говорил о враждебности и неприязни.
— При условии, что ты выйдешь замуж, я правильно понял?
— Да. Он написал, что раскаялся, что слишком поздно осознал, как его любила мама, что понял к концу жизни: семья важнее любых богатств. Его условие — мое счастливое замужество.
— Счастливое? — переспросил Этьен насмешливо. — И кто же станет экспертом нашего счастья?
— Мой… — У Натали язык не поворачивался сказать “дядя”. Обрести в двадцать пять лет родственника, в чьих руках, кстати, твое будущее, — это слишком. — В общем, это брат отца, Жерар. Он должен убедиться, что условие выполнено. Но он никогда меня не видел и ничего не знает обо мне. Будет не сложно…
— Уверить его, что мы безумно влюблены друг в друга и отчаянно хотим пожениться, — закончил фразу Этьен.
— Ты прав, — прошептала Натали, потупившись. — Хочешь выпить? Есть хорошее вино…
— Нет, я хочу иметь ясную голову. Господи, неужели он согласится? Натали запретила себе надеяться, чтобы не искушать судьбу.
— Я должен сыграть роль жениха, так? — Это было сказано с таким отвращением, словно Этьену проще было умереть, чем согласиться. — Первая ложь в наших отношениях… А ты знаешь, что из маленькой лжи рождается большая — и так до бесконечности?
— Но мы не будем лгать! Не по-настоящему. Ведь многие уже принимают нас за постоянную пару! — Натали говорила с возрастающей страстностью, пытаясь пробиться сквозь ледяное спокойствие Этьена. — Ничего не изменится! Ты ведь часто проводишь свободное время здесь, со мной. И я думала…
— Ты слишком много берешь на себя, дорогая.
— Послушай, только мы будем знать, что наши отношения — колосс на глиняных ногах. Через год мы объявим, что расстаемся, и каждый пойдет своей дорогой. Не будет ни слез, ни бурных сцен, ни осложнений.
— Свидетельство о браке — уже достаточное осложнение. — Сейчас Этьен был похож на древнее божество, равнодушное к мольбам жалких людишек.
