Все речи были сказаны, шампанское выпито. Теперь Натали освободилась от тяжелой обязанности улыбаться глупым шуткам и отвечать на поздравления, звучавшие, как приговоры. Забыв о том, где находится, она смотрела в распахнутое окно. Там покачивали ветвями высокие деревья, шумели молодой листвой, трава блестела после прошедшего дождя. Натали глубоко вдохнула свежий воздух. Может быть, теперь она сможет хоть немного отдохнуть, закрыть глаза и прижаться разгоряченной щекой к холодному стеклу…
— Пойдем, дорогая! — Это прозвучало как резкий окрик.
Этьен крепко держал ее за руку — словно стальные наручники захлопнулись на запястье. Страх вспыхнул с новой силой, обжигая сердце, и Натали, вырвавшись, отпрянула в сторону. Она не понимала, что делает, казалось, ею управлял только черный ужас.
— Что ты? Натали, да что с тобой творится? На нас смотрят!
Этьен был взбешен. Но ему всегда удавалось держать себя в руках. И сейчас ничто, кроме охрипшего голоса, не выдавало его состояния. Земля ушла из-под ног Натали, она бы упала, если бы не схватилась побелевшими пальцами за подоконник. Или это яростный взгляд Этьена пригвоздил ее к полу?
— Я никуда не пойду с тобой! — Она не могла кричать, как будто чья-то ледяная рука сдавила горло.
— Натали, да приди же в себя! Ты помнишь, что сегодня наша свадьба?
Помнит ли она?! Да разве об этом возможно забыть!
— Послушай, здесь кругом гости. Успокойся, дорогая. Мы должны поговорить с ними.
Поговорить! У Натали пересохло во рту, язык словно приклеился к небу, ноги подкашивались. Но Этьен крепко обнял ее за плечи сильной напрягшейся рукой и подталкивал в спину. Ничего другого не оставалось: пришлось идти прямо на эти слегка удивленные лица и дружески кивать, и благодарить за поздравления и пожелания счастья.
Натали смертельно устала от шума, от необходимости фальшиво улыбаться. Все, чего ей сейчас хотелось, — это оказаться одной в тихом месте, сесть и подумать, что делать дальше. У нее уже не осталось сил сопротивляться, и Этьен уверенно вел ее по залу. Он непринужденно раскланивался с гостями, останавливался, отвечал на приветствия, пожимал руки…
— Ради Бога, улыбайся! — в промежутке между изъявлениями благодарности прошипел он на ухо Натали. — Ты выдаешь себя с головой. Никто не поверит, что ты безумно любишь меня. У тебя такой вид, словно тебя ведут на смертную казнь.
— Я улыбаюсь, — ответила Натали сквозь сжатые зубы. — Но было бы намного проще изображать любовь, если бы ты не тащил меня, как пьяную или сумасшедшую. Я могу идти сама. Поэтому отпусти меня, слышишь?
