Когда он остановился, девчонка осталась лежать на полу фургона без признаков жизни.
Теперь она не будет кричать. Может быть, и не стоило ее так бить, ведь девчонка потеряла сознание уже от первого удара? Ломовик склонился над «куклой». Струйка крови медленно текла из сделавшегося плоским носа. Теперь папочка будет слушать, что ему говорят. Ломовик протянул ладонь и слегка коснулся пальцами крови, а потом поднес руку к губам. Вкус, как всегда, был солоноватым и металлическим. И в следующий момент он ощутил в паху влажность и теплоту. Несколько мгновений он не мог шевелиться. Затем, взяв себя в руки и чувствуя дрожь в коленях, Ломовик все-таки добрался до переднего сиденья и сел за руль.
Когда он отъезжал от стоянки, безжизненное тело перекатывалось по дну фургона от стенки к стенке. Ломовик протянул руку, чтобы включить стерео, и тяжелый рок ударил по ушам из мощных колонок.
Проехав несколько улиц, Ломовик остановил фургон. В полной тьме он открыл задние дверцы и вывалил тело на улицу. Он аккуратно подтащил девушку к канаве, чувствуя то, что обычно ощущал в такие минуты: нежность, почти ласку по отношению к брошенному телу.
По дороге домой он вдруг начал хохотать – истерично, навзрыд – и через полчаса, продолжая всхлипывать от смеха, достиг своего жилища. Это был лагерь, состоящий из фургончиков. Ломовик оставил вэн и вошел в дом – тоже на колесах. Первое, что он ощутил, – запах давно нестиранного белья и немытой посуды. Лет двадцать фургон, в котором жил Ломовик, никуда не двигался, зарос травой, должно быть, простоит на месте еще столько же. Жилище Ломовика ничем не отличалось от подобных нищенских лачуг, напоминающих коробки, разбросанные в беспорядке на фоне сурового осеннего неба.
Как исключение, в вагончике имелся телефон. Войдя, Ломовик тут же открыл банку пива и осушил ее в два глотка. Громко рыгнув, начал стаскивать с себя грязные джинсы, затем набрал номер, который знал наизусть, – впрочем, только этот телефон и был известен Ломовику.
Мрачный голос Контроля раздался в трубке.
– Да.
– Я все сделал.
– Как надо?
– У нее не лицо, а гамбургер, – сказал Ломовик и еще раз хихикнул.
– Что ж. Хорошо. Тогда надо будет поработать еще. Он готов был уже расслабиться и открыть новую банку пива, но при этом предложении Ломовик весь замер.
– Да, сэр.
– Я хочу сделать одолжение другу. Работенка пустячная, но требует такта. Завтра на прежнем месте.
Ломовик открыл было рот, чтобы ответить, но услышал только гудки.
