От этой мысли в груди Прю все сжалось так, что она с трудом перевела дыхание. Сейчас лучше об этом не думать. Сегодня вечером пришла ее очередь ловить моменты… и Шапеля.
Прю хотела не просто страсти. Она хотела, чтобы ее любили и ею дорожили, и понимала, что он один мог дать ей это. Когда-то давно она была обыкновенной молодой женщиной из высшего общества с самыми радужными надеждами на будущее. Теперь же эти надежды остались в прошлом. Ей представлялся случай обрести нечто по-настоящему особенное, мимолетное и, увы, слишком редкое.
Вечеринка устраивалась в музыкальном салоне на первом этаже. Створчатые двери, ведущие в персиковую гостиную, были открыты, увеличивая пространство для развлечений и давая возможность гостям потанцевать, если они того пожелают. Собрание было не слишком многолюдным — присутствовало от пятидесяти до семидесяти пяти человек, все мелкие дворяне или члены наиболее уважаемых в округе семей. Отец пригласил даже местного викария, чтобы тот составил компанию отцу Молино — хотя, по мнению Прю, мистер Фидерс был слишком набожен и, как следствие, слишком склонен судить других, чтобы завести дружбу с католическим священником.
Однако Молино заботил ее сейчас меньше всего. Прю вошла в комнату, улыбаясь и приветствуя тех из гостей, которые привлекали ее внимание или искали ее. Она пожелала доброго вечера сестрам и их мужьям и задержалась возле отца ровно столько, сколько потребовалось, чтобы мягко пожать ему руку. Все это она делала, словно движимая чьей-то невидимой волей. Взгляд ее между тем то и дело пробегал по толпе в поисках знакомой золотоволосой головы.
Сердце подскочило в груди, когда Прю наконец заметила его. Он как раз выходил из комнаты в сад. Отлично. Таким образом ей удастся хоть немного побыть с ним наедине.
Казалось, понадобилась целая вечность, чтобы пробраться сквозь толпу. Всем хотелось непременно побеседовать с Прю, и вина за это лежала лишь на ней одной. Раскопки отнимали столь значительную часть ее времени, что она стала редко бывать в деревне, пренебрегая своими прежними привычками и обязанностями, — упущение, которого впредь нельзя допускать.
Наконец Прю достигла выхода. Похоже, никто не заметил, как она потихоньку ускользнула следом за Шапелем и, повернув ручку двери, вышла в прохладную ночь. На какое-то мгновение она остановилась в лужице света, лившегося на холодный камень, давая возможность глазам привыкнуть к тусклому свету фонарей.
