Стук в дверь возвестил о появлении горничной, которая принесла поднос с чайником, двумя чашками и блюдом с легкими закусками.
— Надеюсь, вы не будете против, — сказала Прю. — Мне показалось, что вам хочется немного подкрепиться.
Да, верно, но совсем не в том смысле, в каком она предполагала.
— Благодарю вас. Вы так заботливы.
От его похвалы Прю буквально расцвела. Как печально, что даже такие мелочи доставляли ей столько нескрываемого удовольствия.
Они вместе закусили и выпили по чашке чая, попутно беседуя о разных мелочах.
— Как давно вы знакомы с мистером Греем? — осведомился Шапель, стараясь не выдать интереса.
— Ну… год или около того. — Она пожала плечами. — Иногда кажется, что я знаю его целую вечность — так прочно он вошел в мою жизнь.
Шапель уже почти готов был завидовать Маркусу Грею, этому юному негодяю.
— Должно быть, вы с ним очень близки.
Прю взглянула на него с подозрением — как женщина, способная безошибочно распознать ревность по голосу собеседника.
— Он для меня как брат.
Боже, да он на самом деле покраснел! Неужели его лицо выдало его чувства? Единственным выходом было обратить все в шутку.
— Любой из нас должен быть признателен судьбе за таких сестер.
Прю рассмеялась и уставилась в его теперь уже пустую чашку.
— Хотите, я погадаю вам на чайных листьях?
Такого вопроса он никак не ожидал.
— А вы умеете? — Подобное времяпрепровождение не было принято в аристократических кругах, по крайней мере на его памяти.
Она кивнула:
— Меня научила моя гувернантка. Иногда это очень помогает, если хочешь узнать больше о человеке.
— Может оказаться, что некоторые вещи обо мне лучше не знать.
— Тсс! — Прю приподняла его чашку. — До чего же сентиментально! Вы слишком склонны все драматизировать, Шапель, но я убеждена, что душа ваша не настолько черна, как вы хотите представить.
Шапель рассмеялся резким, прерывистым смехом. Прю, бесспорно, умела поставить его на место. Если бы только она при этом так не заблуждалась…
— Продолжайте. — Даже если душа его была черна, вряд ли Прю усмотрела бы в этом что-то действительно зловещее. Шапель сделал жест в сторону чашки, а сам откинулся на кушетке, положив ногу на ногу. — Прежде мне никогда не случалось делать ничего подобного, и потому любопытно, что могут поведать обо мне чайные листья.
Глаза Прю округлились.
— В самом деле? Вам никто прежде не гадал на чайных листьях?
— Нет. Никто и никогда прежде не брался предсказывать мою судьбу.
— Но почему?
