— И часто вы бываете в обществе, мистер Шапель?
Он даже не оглянулся, а она не стала следовать за ним.
— Нет.
— Я так и думала.
Тут Шапель снова остановился, на этот раз обернувшись и пронзив Прю своим непроницаемым взглядом. Однако выражение его лица явно выглядело удрученным.
— Я вас обидел.
— Да, пожалуй. — Ее подбородок все еще надменно выдавался вперед.
— Прошу прощения. — Шапель провел рукой по волосам. — Просто я… не всегда умею обходиться с людьми.
— В самом деле? — В голосе Прю звенели резкие нотки. — Вот уж никогда бы не догадалась.
На лице Шапеля появилась робкая улыбка. Он, похоже, ничуть не был задет ни ее сарказмом, ни ее откровенностью.
— Я уже сказал, что прошу у вас прощения.
Да, верно. Приличия и вежливость требовали от Прю принять извинения — и, возможно, даже извиниться перед ним.
— Что ж, я это ценю, — ответила она вместо этого и проследовала дальше по дороге, ведущей к дому.
Когда Шапель поравнялся с Прю, руки его были засунуты в карманы. У него были красивые пальцы — сильные, но вместе с тем длинные и изящные. Загорелые запястья казались покрытыми золотистым пушком, и каждый волос отражал лунный свет, как расплавленный драгоценный металл.
— И все же я полагаю, вам следует соблюдать осторожность в своих изысканиях.
Прю стиснула зубы.
— Конечно. По-видимому, вы уделили этой вылазке гораздо больше времени и размышлений, чем я.
В ответ на ее язвительную реплику темные брови лишь слегка приподнялись, однако прежнее благодушие куда-то исчезло.
— Да. Не этой, но другой, очень на нее похожей.
Значит, она оказалась права — ему прежде уже случалось бывать в подобных экспедициях и терпеть неудачу. Затея же Прю просто не могла окончиться неудачей. Ей повезет больше. Должно повезти.
— Могу вас заверить, сэр, что я вложила в свой поиск немало труда и усилий.
— В этом я не сомневаюсь.
— Благодарю вас. — Боже мой, до чего же самодовольной она выглядела! И как только он умудрился затронуть ее так глубоко при таком коротком знакомстве? Шапель смотрел на Прю так, словно прекрасно ее понимал, хотя в действительности такого не могло быть. Это одновременно и успокаивало, и вызывало досаду.
— Но ведь вы же сами сказали, что вами движет отчаяние, а оно обычно не считается с осторожностью.
Проклятие! Этот человек явно не знал, когда следовало остановиться.
— Вы собираетесь наконец поведать мораль этой истории?
И снова Прю показалось, будто ее слова совсем его не задели — обстоятельство, которое прямо-таки выводило ее из себя, — однако выражение его лица в лунном свете стало натянутым.
