— Северьен де Фонс?
— Да. Его странное отвращение к дневному свету, а также привычка бродить по ночам вызвали мое любопытство, и когда я проверил свои записи, то обнаружил то, что искал, — имена шести рыцарей, которые они взяли себе, когда впервые отдались в руки церкви. Северьен значился в этом списке под прозвищем Шапель.
Получается, он узнал об этом не так давно, но все же он скрывал от нее правду.
— А почему вы мне ничего не сказали?
Его губы изогнулись в робкой улыбке:
— А вы бы мне поверили?
«Скорее всего нет».
— Возможно.
Улыбка на его лице сделалась шире:
— Думаю, вы бы просто приняли меня за сумасшедшего.
Прю возмущенно фыркнула.
— Что ж, допустим, но суть не в этом. — Собравшись с духом, она посмотрела ему прямо в глаза. — Вы лгали мне, Маркус.
— Да.
По крайней мере он не пытался отрицать очевидное. Прю ждала продолжения, но он только молча уставился на нее.
— И вы не хотите попросить у меня прощения? — подсказала она.
— Но я не чувствую себя виноватым. — Только Маркус мог произнести подобные слова и при этом сохранять невинный вид. — Я сожалею лишь, что вы об этом узнали, а также о том, что вы подвергались опасности из-за знакомства со мной.
Раньше он не был полностью честен с ней, зато теперь высказал всю правду.
— Сначала я лгал вам потому, что считал это более полезным для дела, чем признаться в том, что я охочусь за какими-то мифическими созданиями, а потом для того, чтобы защитить вас и вашу семью. Я не предполагал, что дело зайдет так далеко.
— И себя тоже. — Прю едва скрыла насмешку в голосе. — Вы лгали еще и для того, чтобы защитить самого себя.
Маркус даже глазом не моргнул.
— Разумеется. Разве вы сами в первое время не скрывали от меня, зачем вам был нужен Святой Грааль?
Жар прихлынул к ее щекам.
— Это совсем другое.
Маркус скрестил свои загрубевшие от работы руки на животе.
— Если вам удобнее думать так — что ж, превосходно.
Не странно ли, что Прю вдруг нашла его привлекательным именно теперь, когда он раскрылся перед ней с новой, неожиданной стороны? За обычной жаждой знаний, присущей истинному ученому, скрывалась тяга к приключениям. И именно эта сторона его натуры чем-то напомнила ей Шапеля — преданного, надежного и вместе с тем неистового и неустрашимого. Какой бы романтической ни казалась эта мысль, она была чистой правдой. По-видимому, Прю просто влекло к опасным мужчинам, хотя едва ли можно представить кого-то опаснее вампира. Так или иначе, с того самого момента, когда Шапель признался в том, кто он такой, Прю начала задумываться, как бы она себя чувствовала, если бы он вонзил клыки в ее плоть и отведал ее крови. Или мистер Стокер, а равно и другие авторы ошибались? Большинство вампиров на страницах романов выглядели кровожадными монстрами, использовавшими в своих целях впечатлительных молодых женщин. Но Бог тому свидетель — хотя Прю и была впечатлительной, еще никому и никогда не удавалось ее использовать.
