Оба покосились в сторону — там толпились знатные господа и заходился криком Коклос.
— Это верно, — кивнул Гедор. — Я бы вышвырнул их из города, но…
— Но это не в твоих силах?
— Нет, не в моих интересах. До поры придется их терпеть.
Тут Хромой поймал себя на том, что глядит в глаза Гедору и не отводит взгляда. Прежде ему такое не удавалось. Он спросил себя: боится ли? А ведь ни капли прежнего страха! Хромой теперь совсем другой. Да и не Хромой вовсе — Джейем из Геведа. Знатный барин Джейем из Геведа не станет бояться какого-то бандита.
— Ладно, идем в твой кабак. Хотя вряд ли там сыщется свободный стол.
— Для меня — сыщется. Идем, здесь недалеко. В этом городе куда ни пойди, все будет недалеко.
А солдатам и впрямь никто не мог велеть убираться за ворота, маленький Вейвер был переполнен конными и пешими. Впрочем, вели себя они достаточно примерно, не буянили и не обижали горожан. Местные приветствовали их как освободителей, женщины выносили из домов кувшины и миски, угощали. Мальчишки разглядывали оружие и, ничуть не смущаясь, бранили худые кольчуги и плохо отточенные секиры, когда видели непорядок. В Сантлаке даже городские мальчишки умеют отличить хорошее оружие от скверного.
«Золотая бочка» была переполнена, и свободных мест там не имелось. Хозяин, красный и мокрый, едва успевал принимать монеты и совать в протянутые ладони кружки с пивом. Однако для Гедора у него нашлось время, толстяк поймал взгляд Мясника и тут же отвел глаза.
— Прошу прощения, добрый мастер! — крикнул он, привстав на носки, чтобы его было видно поверх солдатских макушек. — У нас нынче людно… Вижу, вы с гостем, да вот незадача, нет столов в достатке! Я велю вам наверх подать! Не обессудьте, пусть парнишка спустится!
Гедор кивнул трактирщику и бросил Хромому:
— Идем.
На втором этаже было потише, у лестницы топтался Селезень, приглядывал, чтобы солдатня сюда не совалась.
— Где Торчок? Пусть спустится в зал, ему хозяин ужин для нас даст. Мы с этим парнем потолкуем в вашей комнате.
— А?.. — старик указал взглядом, он тоже узнал Хромого и не понимал, как ему быть.
— Он ко мне, все в порядке.
Из-за двери послышалось курлыканье младенца. Мясник ухмыльнулся, склонив голову — он слушал голос сына.
— Твой? — спросил Хромой.
— Мой, — Мясник покачал головой, черты его лица разгладились, сделались добрей.
— Понимаю.
— Ни Гангмара ты, Хромой, не поймешь, пока своими не обзаведешься, — Мясник подмигнул. — Молокосос ты еще.
