Дедушка и бабушка рассказывали, что в их доме в Белёве, во время оккупации были расквартированы пять немецких офицеров, они заняли все комнаты, разрешив старикам жить на кухне за печкой, возложив на деда обязанности исправно топить печь, а бабушке убирать в доме, мыть посуду и стирать им белье. Немцы, увидев в доме иконостас в гостиной и иконы в других комнатах, узнав, что бабушка говорит по-немецки, в какой-то степени смягчились в своем отношении к старикам. Однажды, когда из четырех офицеров в доме остался самый молодой, белокурый Курт, который любил поговорить с бабушкой, иногда даже поколоть дрова, аккуратно складывая их в сенях, объясняя бабушке, что для него это физическая зарядка, и что до войны он был профессиональным спортсменом, он подошел к этажерке с книгами. Ему попался в руки учебник истории СССР, оставшийся от внучки Людмилы, дочки старшего сына, кадрового офицера Александра, которого я звал дядя Шура. Офицер стал перелистывать книгу и, увидев портрет Сталина, подозвал бабушку. Софья Николаевна обмерла от страха, укоряя себя за то, что не сожгла учебник раньше. Ее охватил ужас, что теперь будет с ней и Александром Ивановичем. Его и так уже несколько раз выводили во двор на снег, угрожая расстрелом за его постоянную дерзость и строптивую непокорность, и только она, бабушка, могла вымолить прощение по-немецки у офицеров и это, несомненно, спасало жизнь деду.
Бабушка подошла к офицеру и увидела, что на столе лежал развернутый учебник с портретом Сталина во весь лист. Курт вытащил из бокового кармана маленький календарь с портретом Адольфа Гитлера и положил его рядом, повернулся к бабушке, постучал пальцем по портретам. Лицо его изменилось, оно стало жестким и, понизив голос, он сказал:
— Вот, мать, кто виноват, что мы здесь. Я этого не хотел, а вы, тем более. Это все их политические игры, а страдать приходится и вам и нам. Но вы не бойтесь, я ничего плохого вам не сделаю, а вы помалкивайте.
Он прижал палец к губам, положил календарь в карман кителя и протянул книгу бабушке. Та быстро подошла к печи и швырнула ее в топку. Эту историю деду она не поведала, а ее еще долго трясло в ознобе от страха.
Рассказала бабушка и другой случай, прося меня сохранить его в тайне от деда. В один из морозных дней дед отправился на толкучку, где горожане обменивали вещи на картошку, а если повезет, и на бутылку подсолнечного масла или кусочек хозяйственного мыла. Стояли сильные морозы. Из дома он ушел в романовском полушубке, а вернулся весь продрогший, без тулупчика, трясясь от холода. Он сразу прижался к горячей печке. На вопрос бабушки, что случилось, рассказал, что на толкучке к нему подошел немецкий солдат, буквально содрал с него полушубок и тут же напялил на себя. Бабушка пошла в комнату к офицерам и плача, рассказала им о случившемся. Курт подробно расспросил деда, где это случилось, и как выглядел тот солдат. Офицер вызвал к себе постояннодежурившего при нем денщика и отдал распоряжение найти солдата, раздевшего на морозе старика, и вместе с полушубком доставить в дом. Дед махнул рукой, крепко выругался:
