— Я еду в новый город к подруге и моих женщин мне в этой поездке достаточно! — сказала она Лебу. — Если хотите, можете хоть всей гвардией сопровождать, но в отдалении, и в дом я никого не возьму!
На стук выбежала открывать молодая девушка, взятая в дом служанкой.
— Проходите, миледи! — почтительно поклонилась она Альде. — Госпожа сидит дома. Только она — девушка замялась — не совсем готова к приему гостей. Может быть, я ее предупрежу?
— Ничего, — успокоила ее Альда. — Мы с вашей госпожой подруги, так что ее неготовый вид я как-нибудь переживу. А вам девушки — сказала она своей охране — наверное, лучше пока побыть в саду. Я вас чуть позже позову.
Гати хотела возразить герцогине, но Лади взяла ее за руку и потянула на скамейку, шепотом объяснив, к кому они приехали. О Гале она довольно слышала от сестры герцога.
Гала действительно была не в лучшем виде для приема гостей: она сидела у окна спальни и плакала.
— Ну что тебе нужно? — не оборачиваясь, сказала она на звук открывающейся двери. — Сказала же не беспокоить! Уже и пореветь нельзя!
— Разве это дело — плакать в одиночку? — с улыбкой спросила Альда. — Скажи, о чем плачешь, поплачем вдвоем.
— Ваша светлость! — воскликнула Гала, вскакивая с кровати и собираясь отвесить поклон.
— Поклонишься — дам по шее, — пообещала Альда. — А еще раз обзовешь светлостью, обижусь, и ноги моей в твоем доме больше не будет! Здравствуй, Гала! Это сколько же мы с тобой не виделись? Дай я тебя хоть обниму!
Некоторое время Лади спокойно сидела на скамейке, дожидаясь вызова хозяйки, потом начала волноваться. Не выдержав, она встала и зашла в дом. Следом за ней вошла Гати. Услышав всхлипывающие звуки, обе рванулись к спальне и распахнули дверь. У окна, обнявшись, плакали две девушки, а чуть поодаль стояла заплаканная служанка.
— Ну и что, консул? Еще не надумали? — спросил король Мехал юношу, которого доставили по его приказу из подвальной тюрьмы. — Плохо! А мне вот один ваш патриций сказал, что вас, оказывается, дома ждет очаровательная молодая жена. Как жестоко с вашей стороны оставить ее вдовой! Нет, убивать я вас по-прежнему не собираюсь, хотя от вас одни убытки. Просто при такой жизни вы сами скоро зачахнете. Ну что вы упрямитесь, Лаций? Ведь сказано вам, что я собираюсь воевать не с вами, а с союзом.
— Лаций Савр, триумфатор? — спросил консула зашедший в допросное помещение мужчина со смутно знакомым лицом.
Одет он был, как обычно одевались патриции, и вопрос задал на чистом имперском с небольшим растягиванием слов, что было свойственно речи коренных жителей Алатана.
