* * *
Пускай Антиохия и была столицей римской провинции, призванной демонстрировать имперскую мощь и величие Рима, все равно по сути она оставалась городом восточным, и прежде всего сирийским, лишь прикрытая густой позолотой романизации.
Сирийская архитектура предпочитала классической строгости восточную пышность. Черепицу здесь непременно золотили, фасады зданий украшали пилястры, а в колоннах непременно прорезали спиральные каннелюры[70]. На фасадах — множество окон, как и множество дверей, в обрамлении колонн и арок, как будто в каждый дом входили не отдельные гости, но толпы. Повсюду смешение стилей и архитектурных ордеров — коринфские колонны дерзко сочетались с фризами дорического ордера, такое пренебрежение каноном могло бы вызвать удар у поклонника классической Греции.
Ночная Антиохия не походила ни на один римский город, здесь и ночью было светло — если не как днем, то как на закате — точно. В домах горели масляные лампы — они висели рядами в вестибулах и на балконах, порой спускались на цепочках сверху — казалось, это огромные светляки уселись на гибких побегах плюща. Сотни, тысячи огней отражались в бегущей воде фонтанов, вспыхивали на отполированном мраморе колонн. Окна обычно раскрыты — и внутри опять же десятки светильников дарили не желающему спать городу свой переменчивый свет. Сладостный чад, приправленный благовониями, плыл по улицам. От него кружилась голова, и всё слегка качалось перед глазами. Повсюду журчали фонтаны, в любом даже самом маленьком доме воды текло столько, сколько в Риме, наверное, было только в банях Траяна.
Город ни на миг не смыкал глаз.
С каждым мгновением на улицах становилось все больше народу, все громче звучал смех. Приску показалось, что никогда прежде не видел он столько юных прекрасных девушек и мальчиков с завитыми волосами. Тех, кто не молод, несли в лектиках темнокожие рабы, и блики света вспыхивали на их натертых маслом покатых плечах. Стая челяди, разряженная ярко и пышно, бежала следом за носилками.
«Если дождь тут идет, то наверняка только золотой», — подумал Приск.
Он со своими людьми выбрал гостиницу наугад. С дороги надобно отдохнуть, а поутру он встретится с Адрианом и уж потом попробует отыскать Филона, который после окончания Второй Дакийской войны жил в Антиохии. На то, чтобы снимать приличное жилье на долгий срок в этом городе, у Приска средств, разумеется, не было.
«А если Филон меня не приютит, придется быстренько собирать вещички да отправляться в лагерь», — подумал трибун.
