Сначала хозяин сидел молча, а потом он спросил Варавву, верит ли он в их равви, в то, что он — Сын Божий. Варавва помялся, а потом ответил «нет», потому что странно было лгать этому пустому взгляду, которому и неважно вовсе, лжешь ты или нет. Хозяин не обиделся, только кивнул и сказал:
— Да, многие не верят. Мать его вчера приходила — та тоже не верит. Но меня он воскресил из мертвых, чтобы я свидетельствовал о нем.
Варавва сказал, мол, ясное дело, тут уж как не поверить, и, ясное дело, теперь ему надо вечно благодарить за то, что над ним сотворили такое великое чудо.
Тот отвечал на это Варавве, что каждый день благодарит за то, что его возвратили к жизни, за то, что ему больше не надо быть в царстве мертвых.
— Царство мертвых? — выпалил Варавва и сам заметил, как чуть-чуть дрогнул у него голос. — Царство мертвых?.. Какое оно? Ты же там был! Расскажи!
— Какое оно? — отозвался тот и посмотрел на Варавву с недоумением. Ясно было, что суть вопроса непонятна ему.
— Да! Что там было? Что ты испытал?
— Я не испытал ничего, — отвечал тот неохотно, будто недовольный настойчивостью Вараввы. — Я был мертв. А смерть — это ничто.
— Ничто?
— Да. И чем же еще ей быть?
Варавва смотрел на него не отрываясь.
— Значит, ты хочешь, чтобы я тебе рассказал о царстве мертвых? Я не могу о нем рассказать. Царство мертвых — это ничто. Оно есть, но оно — ничто.
Варавва только смотрел на него не отрываясь, и покинутое лицо пугало его, но он не мог отвести от него глаз.
— Да, — сказал тот, глядя пустым взглядом мимо Вараввы, — царство мертвых — ничто. Но для того, кто там побывал, и все остальное — ничто. Странно, что ты о нем спрашиваешь, — продолжал он. — Другие не спрашивали.
И он рассказал, что братья в Иерусалиме часто посылали сюда людей, чтобы он обратил их, и многие обращались. Так служил он Учителю и выплачивал неоплатный долг ему за то, что возвратил его к жизни. Чуть не каждый день этот ли юноша или другой приводили к нему кого-нибудь, и он свидетельствовал о своем воскресении. Но про царство мертвых не говорил. Никто никогда не спрашивал у него про царство мертвых.
Стало темнеть в комнате. Он поднялся и зажег масло в светильнике, свисавшем с низкого потолка. Потом он принес хлеб и соль и поставил их на стол, преломил хлеб и протянул часть Варавве, а свою обмакнул в соль, приглашая Варавву сделать то же. Пришлось Варавве послушаться, хоть рука у него дрожала. Так они молча сидели и ели вместе в тусклом свете лампы.
