Погрузившись в привычное для нее состояние внутреннего одиночества, Габриэлла скользила взглядом по колышущемуся морю голов и извивающихся тел, непроизвольно отыскивая темные очки, за которыми скрывались глаза, так пристально наблюдавшие за ней. Может, это один из возмутителей спокойствия, принадлежащий к какой-нибудь банде байкеров? Одет в их стиле, и так же тянется за ним темный шлейф угрозы.
Его нигде не было.
Габриэлла откинулась на спинку стула и чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда чьи-то руки опустились ей сзади на плечи.
– Вот вы где! А я вас повсюду ищу! – выкрикнула, наклоняясь над столиком, возбужденная и запыхавшаяся Кендра. – Пойдемте, я там нашла местечко для нас. Брент с друзьями предлагает присоединиться к ним.
– Чудненько!
Джейми мгновенно вскочил, готовый немедленно пересесть. Меган взяла в одну руку только что принесенный полный бокал мартини, в другую – свою сумочку и сумку Кендры. Габриэлла продолжала сидеть, и Меган повернулась к ней.
– А ты идешь?
– Нет, – ответила Габриэлла, поднимаясь и закидывая сумку на плечо. – Вы развлекайтесь, а я смертельно устала. Возьму такси – и домой.
Кендра по-детски надула губы и заверещала:
– Ну, Гэб, ты не можешь уйти!
– Тебя проводить? – спросила Меган, хотя Габриэлла могла передумать, поддавшись уговорам Кендры.
– Нет. Развлекайтесь, но, пожалуйста, будьте осторожны.
– Ты уверена, что не хочешь остаться? Пропустить еще один бокальчик?
– Нет. Хочу на свежий воздух.
– Ну, как знаешь, – обиженно, почти зло бросила Кендра, подлетела и чмокнула ее в щеку. Габриэлла уловила запах водки и еще чего-то, похожего на мускус, с каким-то странным металлическим оттенком. – Ты невыносимая трезвенница, Гэб, но я все равно тебя люблю.
Подмигнув, Кендра положила руки на плечи Джейми и Меган и игриво подтолкнула их к танцующим.
– Завтра позвони мне, – бросил через плечо Джейми, и все трое растворились в толпе.
Габриэлла тут же направилась к выходу, хотелось поскорее покинуть клуб. Казалось, от грохочущей музыки мысли в голове так смешались, что она утратила способность трезво соображать и, если останется здесь еще хотя бы на полчаса, превратится в полную идиотку. На нее то и дело кто-то налетал, толкая в самую гущу танцующих, о нее ударялись чьи-то плечи, в нее впивались чьи-то локти, ее хватали невидимые в темноте руки; наконец Габриэлла, спотыкаясь и пошатываясь, добралась до фойе – вот они, тяжелые двойные двери выхода.
Ночь окутала прохладой и мраком. Габриэлла глубоко вдохнула, отгоняя дурманящую атмосферу «Ла нотте». Грохот музыки был все еще слышен, а всполохи света сквозь витражные стекла сотрясали мрак, но это не мешало Габриэлле чувствовать себя вырвавшейся на свободу.
