– Бойфренд? – Габриэлла рассмеялась. – Нет, Джейми не бойфренд.
Торн посмотрел ей прямо в глаза:
– Но он две ночи провел вместе с вами в этом доме.
«Откуда ему это известно?» Габриэлле сделалось неприятно оттого, что за ней наблюдали, пусть даже и полицейские, ведь они делали это из подозрения, а не из желания защитить ее. Но, стоя в гостиной рядом с детективом Торном, Габриэлла ощутила, что недовольство каким-то странным образом растворилось, ему на смену пришло спокойное восприятие действительности такой, какая она есть. Это едва уловимое изменение настроения показалось ей странным, но ни беспокойства, ни досады не вызвало.
– Он мой друг, поэтому провел здесь две ночи, он старался успокоить меня после того, что случилось.
«Хорошо».
Губы Торна оставались плотно сжатыми, но Габриэлле почудилось, что она явственно слышала, как он сказал «хорошо». Каким-то шестым чувством она улавливала его беззвучную речь, удовольствие, с которым он отреагировал на то, что Джейми только ее друг. Может быть, она принимает желаемое за действительное? Она не могла припомнить, когда в ее жизни был мужчина, которого можно было бы назвать бойфрендом. Может быть, поэтому присутствие Лукана Торна оказывает на нее такое странное действие? Может быть, это заурядное проявление ее подавленного сексуального инстинкта?
От пристального взгляда детектива Габриэлла ощутила жар внизу живота. Сам его взгляд проникал в нее, как тепло – физическое и сокровенное. Неожиданно в голове возникла картина: он и она, их обнаженные тела сплетены в лунном свете ее спальни. Ее бросило в жар. Она явственно ощутила его крепкие мышцы, все его тело… его член, проникающий глубоко…
«Да, – подумала Габриэлла, едва сдерживая себя, чтобы не прильнуть к груди детектива, – Джейми был совершенно прав, от долгого воздержания мозги плавятся».
Торн моргнул, на мгновение длинные, густые, как ночная мгла, ресницы закрыли серые глаза. Габриэллу как будто обдало прохладным ветерком, и напряжение в теле исчезло. Сердце в груди продолжало учащенно биться, и ей почудилось, что в гостиной сделалось как-то странно тепло.
Торн отвернулся, и Габриэлла посмотрела на его затылок; в том месте, где волосы ложились на ворот рубашки, она заметила татуировку. Так, по крайней мере, ей показалось. Замысловатые геометрические символы, цветом чуть темнее кожи, мелькнули и тут же исчезли под волосами. Интересно, как выглядит рисунок в целом? Возможно, он имеет какой-то смысл.
