Марьям вскинула руку и несущаяся по дороге желтая маршрутка резко затормозила. Уже по тому, как она отъехала на несколько метров дальше, девушка поняла, что сделала этот жест слишком поздно, и что водитель не будет в восторге от новой пассажирки. И еще, что он обязательно ворчливо ей об этом сообщит.
Она обхватила свою сумочку и быстрыми шагами, переходящими в легкий бег, добралась до дверцы, с трудом ее открыла. Людей внутри было много, все сидели сплоченно и потому как-то отчужденно. Точно заранее сговорились испепелить новоприбывшую острыми взглядами. Марьям сделала вид, будто ничего не заметила, поднялась и села на единственное свободное место, самое, по ее мнению, ужасное – лицом ко всем. Водитель, не оборачиваясь нервно велел захлопнуть дверь получше, и, услышав удовлетворительный громкий хлопок, надавил на газ.
На протяжении всей дороги девушка, молча опустив голову, смотрела себе под ноги и казалось ничего не замечала. Однако стоило кому-нибудь из присутствующих шевельнуться или что-то сказать, как она быстро поднимала глаза, дабы убедиться, не к ней ли обращаются, и, поняв, что нет, снова продолжала глядеть в пол. Маршрутка безустанно тряслась и от этого вся ее шаткая конструкция трещала и скрипела.
На одном из поворотов водитель резче, чем требовалось крутанул рулем и сумка Марьям, соскочив с коленей, слетела под противоположное сиденье. Девушка покраснела, нагнулась и собрала вывалившиеся книги и тетради. В этот неподходящий момент к ней кто-то позвонил, и пока она робко отвечала, машина еще раз развернулась, и сумка опять оказалась на полу.
«Дурной знак, – сразу же подумала девушка, раньше обычного выходя на тротуар, – не сдать».
Данные размышления мучили ее с прошлой недели, не давая спокойно сосредоточится ни на чем другом, кроме как на предстоящем экзамене. Он был последним из четырех, но оттого еще более томительным и тяжелым, да таким, что Марьям казалось, будто его сдача – самое страшное испытание в ее жизни. Выученные за месяцы напряженной готовки билеты, смешались в ее памяти, и теперь при всем желании ей не удавалось вытянуть из всей этой массы знаний и одного единственного ответа. Она нервничала, морщила лоб и все равно ничего не могла вспомнить. Только обрывки определений без начала и конца. «Нет, – решила девушка чуть ли не плача, – не сдать».
Но однокурсницы Марьям, знавшие ее стремления достаточно хорошо, понимали, что под словами «не сдать» она подразумевала вовсе не двойку, как многие остальные, а четверку. Для нее и эта оценка была унизительной и низкой. Девушка всегда стремилась учиться не просто хорошо, а лучше всех, и эта цель не позволяла ей забывать про исписанные конспекты ни днем, ни ночью.
