– Она умирает, а ты смеешься! – кричал я. – Убиваешь ее, и тебе плевать, гадина, урод проклятый, шлюхино отродье, дерьмо верблюжье! Убийца!
Потом я оттолкнул его и побежал.
Я бежал из Вазир Акбар Хана, через бесконечные толпы людей и скопления машин, по мосту через реку, во мрак Олд-Макройена.
Я не знал, куда бегу, пока не добежал, – и это оказался дом Спанди.
– Что ты сделал?
– Побил Хаджи Хана, – повторил я.
До моего появления Спанди сидел на крыльце дома, забавляясь с мобильником, который недавно купил. При звонках телефон играл индийскую любовную песню, в нем была встроенная камера, и всем он был хорош, но при виде меня, запыхавшегося, в слезах, Спанди отложил его в сторону.
– Ты побил Хаджи Хана, и твои ноги еще при тебе?
– Похоже на то…
Спанди тихо присвистнул сквозь зубы.
– Дурдом какой-то. За что ты его побил?
– За то, что он…
Едва начав объяснять, я вдруг представил все то, о чем собрался рассказать – Джорджию, лежащую в постели, мертвого младенца на ее юбке, разбросанные вокруг нее обломки неисполненных обещаний, – и понял, что предать ее не могу, даже перед Спанди, хоть тот и знал уже по меньшей мере половину истории.
– За то, что он пошутил кое с кем, – сказал я, прекрасно понимая, какую глупость несу.
– Дерьмо, – ответил мой друг. – Видать, это была очень скверная шутка.
– Вот именно, – вздохнул я.
* * *
Следующие три часа мы с ним обсуждали вероятность того, что я уже ходячий мертвец, и возможные нехорошие последствия моего нападения на босса Спанди для его бизнеса.
Оба мы с тяжелым сердцем пришли к выводу, что мне следует искать новое место проживания, а Спанди – другую работу.
– Тут поблизости есть несколько пустующих квартир, так что можно тебя на время в какой-нибудь спрятать, а я буду раз или два в день приносить еду, пока не присмотрю местечко получше, постоянное, – предложил Спанди, отойдя от первого потрясения, вызванного необходимостью искать новую жестянку для трав, и обретя способность соображать.
– А еще тебе нужен автомат, – добавил он.
– Я им пользоваться не умею, – сказал я, одновременно испуганный и взбудораженный этой мыслью.
– Велика трудность! Мы же афганцы; научишься поди быстрее, чем кататься на велике.
– Мой велик! – вскрикнул я, только сейчас вспомнив, что бросил его с вращающимися колесами где-то в Вазире, перед своей атакой. – Совсем забыл про него, когда побежал.
– Экая жалость, – посочувствовал Спанди, хлопнув меня по плечу. – Хороший был велик.
