* * *
– …Весна, – сказал Пир Хедери, – известная также как время спаривания.
– Ой, не надо так, пожалуйста… – запротестовал я.
– Сынок, я просто объясняю, что это такое.
Я смотрел на Пира, изрядно смущенный картиной, которую он только что предложил моему воображению, и смущенный еще больше оранжевым сиянием его свежевыкрашенной хной бороды. Зачем мужчины красят ею бороду – всегда было для меня тайной, а мне в данный момент хватало загадок и без того.
После того как завтрак кончился и все соблаговолили удалиться на работу, мама согласилась, что немножко свежего воздуха мне не повредит, и я отправился в магазин, чтобы повидать Джамилю, пока она не ушла в школу, и расспросить старика о делах взрослых.
Что это было ошибкой, я понял в ту же секунду, как вопрос слетел с моего языка.
– Да-да, – сказал он. – Взрослые в это время становятся игривыми.
– Игривыми?
– Да, таково воздействие восхитительной афганской весны – солнце яркое, кровь согревается в нас после долгой зимы. И, согревшись, устремляется прямо в сердце, и все превращаются в чокнутых дураков.
– Не это ли называется любовь? – спросила Джамиля, пытаясь вычистить то, что осталось от зубов Пса, деревянной щеткой, которой Пир Хедери чистил собственные зубы. Если бы он это видел – взбесился бы.
– Кто-то зовет это любовью, малышка, а кто-то – безумием.
– Кто и что зовет безумием?
В магазин вошел Спанди, помахивая сумкой с телефонными карточками.
Он все чаще и чаще захаживал к нам в последнее время, и Пир Хедери заметил уже, что магазин его стал больше походить на сиротский приют, чем на деловое заведение.
– Любовь, – ответил старик, – мечту поэтов, девочек тринадцати лет, индийских танцовщиц и иностранных толстосумов.
– Вы никого и никогда не любили? – спросила Джамиля.
– Времени не было, – ответил он. – Я был слишком занят…
– Ведя джихад! – закончили мы вместе с ним.
– И это правда! – гаркнул он. – Да и попробуй полюби, когда все женщины закутаны с ног до головы и жениться ты должен на своей двоюродной сестре!
* * *
Несмотря на старческие придури Пира и странное его желание выглядеть как банка «Фанты», в словах его все же было что-то справедливое.
Взять хоть следующую пятницу. Мать, благо они с сестрой помирились, затащила меня к ней в гости. И когда мы туда пришли, то с изумлением обнаружили, что в животе у моей тети подрастает еще одно дитя. Поскольку после последней нашей встречи она нисколько не сделалась краше, я решил, что дядя, видно, был под властью весны в своей крови, когда это сотворил.
