Я киваю, записывая все нюансы в блокнот.
– Что-то еще?
– Ну… в общем все нормально. Ты только после правки перешли мне снова, хочу глянуть окончательный вариант.
Интересно, отчего он не завел себе пресс-атташе? Руки не дошли или тратиться не хочет?
– Да, разумеется.
Я забираю листки с текстом. У Ивана тренькает телефон. Он снова погружается в беседу. Отложив блокнот, я наблюдаю, как по Арбату едут автомобили. День, обещавший стать солнечным, неожиданно состроил всем пасмурную гримасу – вот-вот пойдет дождь, а зонта у меня с собой, разумеется, нет.
В последнее время погода в Москве – как в субтропиках. Полдня – дождь, полдня – жара. Скоро, видимо, и правда конец света.
Появляется официант, приносит мой кофе – и мне наконец есть чем заняться.
Разговор Ивана с каким-то Сэмом, который должен подвезти ему какие-то диски, но все никак не находит времени, заканчивается лишь тогда, когда у меня заканчиваются и кофе, и сливки. На часах – начало второго. Придется оправдываться в редакции, рассказывать, что правка интервью затянулась.
– Извини, – говорит Иван, выключая телефон.
– Ничего, все нормально. Так по тексту все?
– Ну в принципе да.
«Да» звучит не совсем утвердительно.
– Или все-таки нет? – уточняю я.
Иван смотрит на меня, напряженно о чем-то размышляя. Лишь бы он уже сказал «да». Дедлайн в четверг, сегодня вторник, времени на переделку практически не остается. Не люблю интервью с медиаперсонами. Сначала какая-нибудь певичка или актрисуля говорит одно, через пять минут она говорит другое, а в день верстки звонит ее пиар-директор и просит написать третье. В итоге звезда, разумеется, все равно остается недовольной и при первом удобном случае жалуется главреду.
Хорошо колумнистам в журналах. Сиди, анализируй реальность, пиши «от себя». Никто не заставляет тебя ходить по разным тухлым презентациям и совать микрофон под нос известным или не очень личностям, до которых тебе, откровенно говоря, нет никакого дела.
Так, кажется, еще пару месяцев такой работы, и я окончательно разлюблю людей.
– Слушай, а ты давно пишешь? – спрашивает Иван вдруг совершенно другим, не официальным тоном.
«С шести лет», хочу съязвить я, но не решаюсь.
– В смысле?
– В смысле – статьи. Интервью разные. Давно?
– Ну… вообще-то у меня журналистское образование. А пишу со школы, наверное. Там, стенгазеты, сочинения, все дела.
– Круто. Мне нравится.
– Что?
– То, как ты излагаешь материал.
Интересно, он издевается или действительно понравилось? И что вообще может понравиться в стандартном интервью на шесть тысяч знаков?
