Она отвезла парня в больницу и ждала со страхом, что ей скажут врачи.
– Ну что? Плохо? – спросила она, позвонив подруге.
– Ничего утешительного сказать не могу, – сухо ответила Надежда. С самого начала подруга была уверена, что вся эта история закончится плохо. – У мужика твоего в башке опухоль. Сколько он с ней проживёт – одному Богу известно. Но не слишком долго – может год, может быть два.
Ему делали капельницы, и рыбачка приехала в больницу и сидела около его койки.
Он лежал с закрытыми глазами, засыпая ненадолго и просыпаясь опять.
Она смотрела, как меняется его лицо. Вдруг оно перекашивалось, и он крутил яростно головой и скрежетал зубами. Потом успокаивался и тянулся к ней губами, и она наклонялась и давала поцеловать себя.
– Пойдём покурим, – заглянув в палату, позвала её подруга.
– Неужели ничего нельзя сделать? – Рыбачка не хотела верить в его скорую кончину – это будет несправедливо по отношению к ней. – У меня есть деньги – я откладывала на свадьбу.
– Господи! – тяжело вздохнула Надежда. – Как можно быть такой дурой?! Если ты даже всё продашь, включая себя, денег всё равно не хватит. Его никто не спасёт.
– Ну а лекарства какие-то существуют? – продолжала допытываться она. – Я не могу смотреть на то, как он мучается.
– Конечно, – кивнула подруга. – Есть старое испытанное средство. Стакан его любимого напитка до еды – и стакан после.
Рыбачка и сама понимала, что медицина тут бессильна, и, забрав парня из больницы, лечила алкоголем.
Её сожителю реально становилось легче, когда он выпивал бутылку водки. Кровь приливала к мозгам, и голова начинала соображать. Взгляд становился осмысленным, и он с интересом наблюдал за рыбачкой.
Как она колет дрова и топит печку. Коптит рыбу и варит обед. Готовит к выходу в море лодку и чинит снасти.
Иногда он пытался ей помогать, но хватало его ненадолго. Расколов пару чурбаков, со злостью кидал топор.
– Нет, это точно не моё. – Включал приёмник и, поискав в эфире, находил зажигательную мелодию. Левую руку клал ей на бедро и, сдавив пальцами правой руки тонкие пальчики, загрубевшие от работы, заставлял танцевать с ним танго. – Я был рождён для праздника и прожил с этим ощущением все свои школьные годы.
– Ты учился где-то танцевать? – У неё получалось ужасно неловко, и ей было стыдно за свои неуклюжие движения.
– Музыка, танцы, огонь в крови. – Голову он откидывал гордо назад. – Вот что такое настоящий кавалер.
Но огонь в крови быстро угасал, и кавалер начинал спотыкаться. Она брала его за руку и, отведя в спальню, укладывала на кровать.
