И, сломив фигуру Зои, Шубин принялся торопливо и словно с досадой лепить и мять глину.
— Итак, вы желали бы быть профессором? — спросила Елена Берсенева.
— Да, — возразил тот, втискивая между колен свои красные руки. — Это моя любимая мечта. Конечно, я очень хорошо знаю все, чего мне недостает для того, чтобы быть достойным такого высокого… Я хочу сказать, что я слишком мало подготовлен, но я надеюсь получить позволение съездить за границу; пробуду там три-четыре года, если нужно, и тогда…
Он остановился, потупился, потом быстро вскинул глаза и, неловко улыбаясь, поправил волосы. Когда Берсенев говорил с женщиной, речь его становилась еще медлительнее и он еще более пришепетывал.
— Вы хотите быть профессором истории? — спросила Елена.
— Да, или философии, — прибавил он, понизив голос, — если это будет возможно.
— Он уже теперь силен как черт в философии, — заметил Шубин, проводя глубокие черты ногтем по глине, — на что ему за границу ездить?
— И вы будете вполне довольны вашим положением? — спросила Елена, подпершись локтем и глядя ему прямо в лицо.
— Вполне, Елена Николаевна, вполне. Какое же может быть лучше призвание? Помилуйте, пойти по следам Тимофея Николаевича… Одна мысль о подобной деятельности наполняет меня радостью и смущением, да… смущением, которого… которое происходит от сознания моих малых сил. Покойный батюшка благословил меня на это дело… Я никогда не забуду его последних слов.
— Ваш батюшка скончался нынешнею зимой?
— Да, Елена Николаевна, в феврале.
— Говорят, — продолжала Елена, — он оставил замечательное сочинение в рукописи; правда ли это?
— Да, оставил. Это был чудесный человек. Вы бы полюбили его, Елена Николаевна.
— Я в этом уверена. А какое содержание этого сочинения?
— Содержание этого сочинения, Елена Николаевна, передать вам в немногих словах несколько трудно. Мой отец был человек очень ученый, шеллингианец, он употреблял выражения не всегда ясные…
— Андрей Петрович, — перебила его Елена, — извините мое невежество, что такое значит: шеллингианец?
Берсенев слегка улыбнулся.
— Шеллингианец — это значит последователь Шеллинга, немецкого философа, а в чем состояло учение Шеллинга…
— Андрей Петрович! — воскликнул вдруг Шубин, — ради самого бога! Уж не хочешь ли ты прочесть Елене Николаевне лекцию о Шеллинге? Пощади!
— Вовсе не лекцию, — пробормотал Берсенев и покраснел, — я хотел…
— А почему ж бы и не лекцию, — подхватила Елена. — Нам с вами лекции очень нужны, Павел Яковлевич.
