Тяжело пыхтя, Шайли выползла из-под своего укрытия и вытащила заметно полегчавший дорожный мешок. Быстро проверила, скрыты ли волосы шапкой, не выглядит ли она слишком женственно и, засунув свободную руку в карман грязных и даже уже местами порванных штанов, двинулась дальше, ориентируясь частично по солнцу, частично по собственному чутью, дарованному кровью матери.
К Вердоку она вышла через пару часов, с интересом рассматривая открывшуюся картину. Город был стандартным для человеческих земель: высокие стены, торчащие из-за нее крыши зданий… и вполне приличная очередь людей на вход. Шайли вытащила медную монетку и уверено направилась к толпе. Браслет на ее запястье был надёжно скрыт, а если ее вещи решат перерыть, ничего кроме еще пары медяков все равно не отыщут. Девушка понимала, что если у такого мальца, которого она изображает, найдут большую сумму денег, точно арестуют, обвинив в краже. Или просто все заберут, пользуясь властью. Да и мало ли, сколько воров скрывалось за стенами Вердока.
Встав в конце очереди, девушка задумчиво стала разглядывать толпу людей. Тут были и довольно зажиточные крестьяне и такие же оборванцы, как она на данный момент. Кстати один такой же сейчас пытался пройти через ворота. Мужчину, одетого в грязную, местами порванную рубашку, грубым тычком остановили стражники, в латах.
— Куда прешь, отребье? Плата один медяк.
— Но у меня нет денег! Я рассчитывал заработать в городе!
— Много больно вас таких, умных, — сплюнул мужик, — а на кой ляд вы нам дались? Проваливай отсюда и пока деньги не заработаешь, даже не думай возвращаться!
Мужчину пинком отправили в лужу с грязью под громкий хохот стражников.
Шайли вздрогнула от такого. Живя у себя в доме, девушка хоть и слышала разные истории про мир за пределами, но не сталкивалась никогда с настоящей жестокостью. Девушка уже хотела было помочь упавшему, но потом резко отдёрнула себя. Да, пусть у нее есть деньги, да, пусть у нее есть возможность. Однако же — мальчик с таким как у нее сейчас внешним видом, раздающий кровно заработанные, привлечёт внимание. А последнее ей было не нужно — если отец уже узнал о побеге дочери, то значит вся стража предупреждена. Спасает только то, что портреты, которые высылались королю после каждого дня рождения Шантэль, сильно отличались от реальной внешности феи, например, глаза всегда делали мягче. Её собственные слишком пугали тех, кто пытался в них заглянуть — было что-то совершенно не человеческое и чужое в малышке. От чего даже бывалые воины вздрагивали.
