— Дашь миллион долларов — поверю, — усмехнулся Ганьский.
Это был его любимый ответ. И все, кто знал Аполлона Юрьевича, уже давно привыкли к этим словам. Фраза возникла не случайно, а после неприятной истории, приключившейся через неделю после ухода ученого на вольные хлеба. Прогуливаясь в саду Эрмитаж как-то вечером, Ганьский лоб в лоб столкнулся с одним из бывших своих подопечных — с Геннадием Арбузниковым… Парень, увы, был туповат, в чем Аполлон Юрьевич убедился, ведя практические занятия в его группе. Ученый был весьма удивлен, что тот вообще смог закончить биофак. Каково же было его потрясение, когда заведующий кафедрой экспериментальной генетики и лаборатории ДНК объявил Аполлону Юрьевичу, что аспирантом у него будет Арбузников. Иван Никифорович Прозорлевский внимательно выслушал возражения коллеги, а затем вдруг сказал:
— И все же вам придется взять к себе Арбузникова, дорогой мой. Вы ведь довольны своей центрифугой?
— Замечаний не имею, — ответил Ганьский.
— Аппаратура для спектрального анализа не барахлит?
— Работает как часы.
— А их, милейший Аполлон Юрьевич, так же как другое современное оборудование, подарил нам Валерий Викторович Арбузников. Поэтому вместо двух талантливых детей нищих интеллигентов или гениальных самородков из рабочих семей мы можем принять только одного, а вторым должны взять сына спонсора. И беда в том, что «дети Арбузникова» слишком многочисленны. А без них лаборатории закроются, — с горечью в голосе произнес профессор.
Ганьский два года промучился с аспирантом, но диссертантская работа так и не появилась на свет.
Вот они встретились. Арбузников шел с девушкой.
— Здравствуйте, Аполлон Юрьевич, — первым поприветствовал ученого бывший аспирант. — Какая встреча!
— Добрый вечер, Геннадий, — вежливо ответил Ганьский.
— Моя супруга Анастасия, — представил спутницу Арбузников.
— Очень приятно, — склонил голову ученый.
— Вы все там же работаете? — поинтересовался Арбузников.
— Неделя, как ушел, — ответил Ганьский. — А у вас как с наукой? Кандидатскую написали?
— Да нет пока, — пожал плечами молодой человек. — А кстати, может быть, вы ее для меня и напишете, Аполлон Юрьевич?
— Тысяча долларов, — отшутился Ганьский.
На следующий день в квартиру Ганьского позвонили. На пороге стояли Арбузников с супругой. Геннадий протянул конверт. Затем, попрощавшись, молодая чета ретировалась. В конверте лежали деньги. Одна тысяча долларов. Ганьский схватился за голову, но было поздно. Он обещал за тысячу долларов — и вот она, эта тысяча… На кандидатскую Ганьский убил четыре дня. С тех пор, во избежание недоразумений, ставка увеличилась, и Аполлон Юрьевич неизменно отвечал на различные неприемлемые предложения двумя словами:
