Вор обернулся на скрип балконной двери. Непейвода с налету ударил его головой в подбородок, перехватил руку, заломил. Короткоспинный – упорный, гад! – кряхтел, но молчал, вырывался, и Сане пришлось «выключить» его ударом по шее.
Щелкнули наручники, пристегивая задержанного к батарее.
Короткоспинный открыл глаза, все понял, процедил сквозь зубы:
– Амбец.
– Да, – подтвердил Непейвода, – ты попался с поличным. Крах надежд и все такое прочее. Но выход, как всегда, есть.
– Багрить [3] предлагаешь? – с ненавистью спросил Короткоспинный.
– Помочь следствию, – сказал Непейвода. – И ты уже помог, подтвердив своим вопросом, что соучастники имелись.
Короткоспинный сплюнул на пол:
– Не крути планты, мент. Не обрыбится тебе. Вишь, не в сознанке я.
Непейвода прислушался: за окном щебетали какие-то пичуги. У них тоже было свое наречие.
Непейвода уже немного знал эту уголовную браваду, которая завершалась истерикой, соплями, слюнями и сдачей подельщиков. Хотя Короткоспинный, кажется, крепкий орешек.
Непейвода набрал номер домашнего телефона майора Павлова, доложил. На том конце провода особой радости не проявили. Но потом начальник все же поблагодарил за работу и честно предупредил, что машина за задержанным подойдет не скоро: есть другие дела.
Все. Отбой. Короткие гудки.
Непейвода решил не пороть горячку. Поставил на плиту чайник, в ожидании зарядил магнитофон первой попавшейся кассетой.
Из динамика в тесную квартирку на пятом этаже панельного дома дохнуло войной. Дохнуло «афганцем», несущим песок и смерть, чадом горящих в «зеленке» наливников, тухлым яйцом свежего порохового нагара. В «афганских» песнях перегруженные вертолеты взлетали с горных площадок и высаживали десант, перехватывали караваны, падали на красные скалы, ломая лопасти и хвостовые балки. Там свистели пули, громыхали взрывы, там парни делились друг с другом водой, боекомплектом, надеждой.
Непейвода менял кассеты, почти забыв о первоначальной цели, – найти ту, за которой пришел вор. Виктор слушал, невольно попадая в плен к «афганским» песням. Дышал пылью тех дорог и разреженным воздухом горных вершин, ловил пули, оставался прикрывать отход товарищей в ущелье.
А здесь… здесь воры живут и жируют. И кто вспомнит добрым словом тех парней, что погибли в Афганистане и гибнут сегодня в горячих точках?
И на Виктора накатило. Злость ли, усталость или вторая бессонная ночь подтолкнули его руку, но в ней вдруг оказался выхваченный из кобуры пистолет.
