– Ты обещала никогда не расставаться с моим скромным подарком, – с легкой укоризной в голосе заметил Шредер, которому был памятен серебряный велосипедист, врученный ему при посещении известной в Европе велофирмы.
– Не всякое обещание можно сдержать, – ответила Эрика, и в качестве извинения за оплошность не стала запахивать свой короткий халатик. На губах девушки появилась виноватая и одновременно озорная улыбка.
Шредер покачал головой и открыл бутылку содовой ножом. В России не до тонкостей церемониала, однако настроение почему-то оказалось испорчено.
Глава 31 Джоконда из Китая
Оперуполномоченный Виктор Непейвода почесал желтую собаку Минёрку за ухом:
– Псина, хорошая собачина. Что теперь с тобой будет, а?
– Будет жить, как жила. Тем более, не много-то ей и осталось – семнадцатый год или возле того, – спокойно ответил Чума.
Разговор происходил в квартире Дымова после того, как Силкин выгулял и покормил измаявшуюся собаку, а оперуполномоченный осмотрел крохотные комнату и кухню. В отличие от веломастерской порядка здесь не было. Большую часть комнаты занимал сбитый из толстых досок стол, заваленный книгами, инструментами, чертежами. Видимо, Дымов неустанно совершенствовал изобретенное им крепление протеза, о котором Непейводу успел рассказать Силкин по дороге сюда.
Спал же Герка на железной солдатской кровати. Рядом на табуретке стоял древний двухкассетник. Виктор нажал на клавишу, и магнитофон выплеснул из динамика:
За перевалом, в глухом ущелье, опять стрельба.
Горящий борт упал на камни, ведь смерть глупа…
Из кухни появился Силкин, присел на краешек аккуратно застеленной кровати.
– Его любимая. Герка частенько про Афган вспоминал. Правильнее сказать – и не забывал вовсе. Я так понял: на войне человек будто стеклянным становится. Все нутро как на ладони. Храбрый так храбрый, подлеца тоже сразу видать.
– Кого-то конкретно имеешь в виду? – спросил Непейвода, почувствовав недосказанное.
Чума дослушал песню, выключил магнитофон и ответил:
– Вообще говорю. Конкретно – Герка знает. Пусть он и расскажет. А в самом крайнем случае… Да нет, не верю! Дымов ей не сдастся!
– Кому?
– Да ей, костлявой.
Непейвода поглядел на физиономию Чумы. После прогулки с нее как будто испарились злость и тревога.
Перевел взгляд на Минёрку, мирно дремавшую в продавленном кресле. Желтая шкура собаки была словно молью побита, одно ухо косо срезано, должно быть осколком. Да, этой псине, как и ее хозяину, пришлось хлебнуть лиха. И коснись ее хозяина смертельная тень, догадался Непейвода, не лежала бы она так спокойно.
