Аня икнула, не зная, что делать дальше, то ли опять визжать, то ли грохаться в обморок. Но рядом был Эдя, кричащий, машущий перепачканной кровью, брызжущей кровью рукой. Рукой, на которой почему-то было слишком мало пальцев.
Она опомнилась. Аптечка?! Аптечка хранилась в рюкзаке Глеба, ее не вытаскивали. Кто ж мог подумать, что так скоро понадобится! Бинты… перекись… йод… Не упасть в обморок казалось невозможным – парень в самом деле откусил Эде пальцы!
Наконец культя была превращена в белую куколку, и Аня обессиленно рухнула рядом с плаксиво стонущим пациентом.
– Больно, да? Тебе в больницу надо. Срочно.
– Он псих какой-то!
– Эдя, я его, кажется… убила.
– Ты че?! – Эдя вмиг перестал ныть.
– Сковородкой по голове. А она тяжелая.
Эдя хотел что-то сказать, но не успел, – со стороны поселка грохнул выстрел. Он вздрогнул, посмотрел на девушку.
– Вот влипли…
Глебу показалось, что на площади собралась чуть ли не половина поселка. Аборигены медленно шкандыбали со всех сторон, вялые, будто мухи на солнцепеке. И неправильные. В чем именно заключалась неправильность, он не мог сказать точно. Может, в том, что на всех лицах было одно и то же выражение – тупое ожесточение? Причем какое-то целеустремленное ожесточение. И толпа, обступившая крыльцо правления, надвигалась весьма целеустремленно, хотя и медленно.
Шурик ойкнул, отступил за спины товарищей. Колян облизнул губы, спросил:
– Че это они?
Вопрос был риторический, Глеб и сам хотел бы получить на него ответ. А еще больше – не получать никакого ответа, а оказаться подальше отсюда. Например, километров за тысячу.
– Эй, послушайте! – крикнул он в толпу. Конкретно – плосколицему дядьке в клетчатой рубахе с короткими рукавами. Дядька стоял ближе всего к ступеням. Мирный такой дядька. Только неправильный. – Милицию вызывать нужно…
Дядька не спорил. Просто шагнул на ступень, на следующую. Глеб попятился, отодвигая спиной Шурика. И Колян отступил, шепча:
– Они не с бодуна, они тут все психи какие-то.
Может, и психи. В любом случае было ясно, что здесь их не пропустят по-хорошему. А по-плохому – и подавно. Нужно искать другой выход…
Клетчатый дядька вдруг вскинул руки, дернулся вперед, уцепился скрюченными пальцами Глебу в рубашку, оскалил зубы, явно нацеливая их на горло. Глеб ударил почти инстинктивно, раньше, чем сообразил, что происходит, отпрянул – пуговицы сыпанули дождем. Заорал:
– Назад!
Шурик и Колян поняли все и без его команды. Они, все трое, комом ввалились назад в правление. Глеб попытался запереть дверь – неудача! Изнутри дверь замыкалась ключом, которого, естественно, в замочной скважине не оставили.
