Раньше Анатолий Федорович успевал смотреть кино сам. Он работал в кинопроекторской не один. Напарник к фильмам был равнодушен, так что Игнатьев запускал установку и спускался в зал. Но с тех пор, как работать приходится в одиночку, киномеханик пристрастился к чтению.
– Поэзию?! – его взгляд вдруг оживляется. Кажется, что по телу пробежала молния. – Люблю! Очень! Пушкина. Раз в сто лет такие поэты рождаются. Лермонтов тоже ничего. Агашин, Ахмадулина, Багрицкий, – Анатолий Федорович почему-то перечисляет авторов в алфавитном порядке. Из прозаиков Шолохова люблю, Алексея Толстого, Теодора Драйзера. Но Шолохова – больше всего. Это такая книга, которая навсегда остается в голове. Я недавно смотрел американский «Тихий Дон», но мне не понравился. Старый лучше.
– Ага, значит, все-таки успеваете в кинозал ходить.
– Нет, это я по телевизору смотрел. У соседа. У меня дома даже телевизора нет. Зарплата две тысячи рублей – какой там телевизор. Да и смотреть нечего. Из нового кино мне только «Девятая рота» понравилась, и то с оговорками.
Игнатьев пробует аппаратуру. Ей уже почти тридцать лет. По советским стандартам, ее нужно было списывать еще двенадцать лет назад. Но пока работает. У них с Анатолием Федоровичем одно чувство долга на двоих.
– Для своего времени это была очень хорошая установка, – вспоминает киномеханик. – С тех пор как она здесь появилась, зрители перестали мне кричать: «Сапожник!» Она позволяет показывать фильм бесперебойно. Видите, здесь не один кинопроектор, а два. Когда пленка кончается на одном, я включаю второй – и фильм продолжается. А тем временем заряжаю следующей бобиной первую установку. Один фильм – это, как правило, пять бобин. За тридцать лет здесь почти ничего не изменилось. Только звуковая дорожка раньше была серебряная, а теперь какая-то другая. Пришлось устройство для считывания новое покупать.
Анатолий Федорович выключает установки и садится на стул. До сеанса еще полтора часа. Все это время он просто сидит и о чем-то думает.
Кассир. «Девчата»
Нина Быканова – маленького роста, немного суетливая приятная женщина. В ее поведении чувствуется какая-то надорвавшаяся доброта. Те, кто ее знают давно, говорят, что в молодости энергия в ней била через край. Ее любимый фильм – «Девчата», вот только как зовут главную героиню, на которую она когда-то была похожа, Нина Даниловна уже не может вспомнить.
– Это сейчас я кассир, потому что других ставок не осталось. – Быканова быстро надевает очки с одной дужкой и поворачивается ко мне боком, чтобы этого изъяна не было видно. – А когда-то я была методистом репертуарного планирования. В кино пришла еще в те времена, когда телевидения не было и поход в кинотеатр для людей был праздником. Здесь люди встречались, общались, влюблялись. Сюда на встречи со зрителями приезжали актеры первой величины – Рыбников, Пуговкин. Мы по три сеанса в день давали, и каждый раз народу был полный зал. Даже очереди в кассу стояли. Последняя очередь, которую я помню, была на «Интердевочку».
