– Михаил, – сказал я и только потом вспомнил, что мне велела говорить Николь.
– Ганс, – сообщил Ганс.
Николь с преувеличенной экспрессией всплеснула голыми руками:
– Ах, мальчики, вы же совсем забыли, что вы тут инкогнито. Ну да ладно, Милу я предупредила – она никому не скажет. Верно, Милочка?
Милочка в ответ растянула губы в дьявольской улыбке, и я поразился, какой у нее огромный рот – ей-богу, до ушей, не меньше. Еще очень поразила ее худоба – какая-то нездоровая, на мой взгляд.
Фигура Милы Ганса интересовала мало – он неотрывно смотрел на ее рот, и я легко догадался, о чем он теперь думал.
Мила скромно присела на самый краешек стула, ближайший, что стоял возле меня, и Николь пришлось обходить стол, чтобы все-таки сесть со мной рядом, правда, с другой стороны.
Ганс неожиданно для всех проявил галантность. Он сам, без понуканий, сходил в кабинет за водкой и стаканами, и мы успели выпить по разу, когда в дверях показался официант с маленькой папкой в руках и тут же удалился, оставив папочку на столе.
Николь наступила мне на ногу и для верности еще двинула локтем в бок, после чего я послушно пошел за ней в кабинет.
– Сорок тысяч пятьсот, – прочитала Николь счет с нескрываемым возмущением. – Они вообще тут охренели, что ли? Ну, положим, двадцатник мы еще могли нажрать, но чтоб сорок?! Фраер питерский, это все твои омары, чтоб тебя ими неделю пучило!
Я пожал плечами:
– Когда еще я в этой жизни омаров бы пожрал?
Потом я подумал и, строго нахмурившись, спросил:
– Ну ладно, хочешь, мы завалим халдея, когда он вернется за деньгами?
– Пошел ты, – вяло ругнулась Николь, ковыряясь в сумочке.
Потом она подняла кудрявую голову и уставилась на меня:
– Хотя, это идея… Вот что, дружок. А давай-ка разыграем с тобой сейчас сценку. Сценка называется «олигарха душит жаба». Ну-ка, покажи, как тебя душит жаба.
Я ухмыльнулся и показал ей средний палец.
– Нет, не так, – поправила она. – Лицо должно быть серьезным и озабоченным. Типа, опять кризис на Лондонской фондовой бирже, а вы тут со своими вздорными счетами.
Я задумался, примеряя на своей физиономии разные маски, но Николь, заинтересованно поглазев на меня с минуту, потом разочарованно отмахнулась:
– Неубедительно. Вот поэтому ты и не олигарх… Ладно, проехали, платим наличными.
Она достала уже изрядно потрепанную «котлету» тысячных купюр и начала быстро отсчитывать их из пачки, бросая вокруг себя короткие тревожные взгляды.
Я догадался, что ее нервирует, и как можно более небрежно заметил:
