В соборе шла литургия, поминали покойного Патриарха всея Руси. Прихожан было немного – видимо, местные предпочитали шопинг религиозным обрядам. Службу вел пышно облаченный священник. «Смотри, смотри, сам епископ!» – Петр ткнул Данилу в бок.
Послушали, помолчали – каждый о своем. Поставили свечи и двинулись к выходу. И никто не заметил, с каким изумлением смотрел архиерей вослед бывшему начальнику охраны Алексия…
Уже вечером того дня митрополит Дамиан был осведомлен о появлении в Барнауле пропавшего Никиты. Он приказал не трогать, лишь проследить за его передвижениями. Не верил умный Дамиан в непричастность парня, и не давало ему покоя исчезновение перстня, о котором ходило столько слухов, и о котором митрополит встретил в древних книгах глухие таинственные упоминания. А книгочей он был страстный.
Назавтра решено было ехать рано поутру и, оставив ребят одних в квартире, «особист» с супругой тактично ушли, сказав, что переночуют у знакомых. Доверие, после орды врагов и череды подозрений, грело душу. Прежде чем лечь спать, полезли в Интернет – ознакомиться хоть немного с местами, куда предстояло ехать. Пытливый Данила интересовался всем, даже флорой и фауной. Рассмешила птичка «завирушка гималайская», обитающая в горах Алтая.
Данила тактично улегся на кухне, а Никита с Настей – в комнате. Парни провалились в сон мгновенно, а Настя долго лежала, думала… Ей как раз не верилось, что страшное – позади, и легкомысленную веселость в универмаге она напустила на себя сознательно – чтобы не ныть и не быть обузой в деле, которое обещало одно: приключения только начинаются! Чем-то они закончатся…
Зато утром она проснулась позже всех, застав полуголых ребят на кухне примеряющими снаряжение и набивающими рюкзаки всем необходимым. Засмущавшись, юркнула в ванну. А те даже не обратили на нее внимания: Никита с наслаждением вновь почувствовал себя и главным, и опытным – короче, «в своей тарелке»! А Даниле, авантюристу от природы, всякое путешествие было – самое оно! Вскорости и хозяева объявились, стали торопить и совать в рюкзаки какую-то нехитрую снедь.
Путешествие в Горный Алтай началось. Поехали на «газике» в сторону Белухи – священной в тех местах горы, венчающей двумя вершинами Катунский хребет и по таинственной славе не уступающей знаменитому тибетскому Кайласу, так до сих пор непокоренному и якобы охраняемому магическими силами. Все это дорогой рассказывал повеселевший барнаульский хозяин, тоже оживший, словно сбросивший груз лет и оставивший в городе свою молчаливость. Интересное дело: стоило отвернуться, – и его внешность, и даже имя припоминались с трудом… Других, надо думать, и не берут в «особисты».