В торговом центре Настя и Виктор быстро отыскались – понуро сидели за столиком в кафешке. Сердце-то – вещун… Печальное известие повергло их в ступор. Вот тебе и «казаки-разбойники»… Настя прослезилась. Только необходимость срочных действий не дала ей разрыдаться в голос. Пока шли обратно к церкви, Настя, мужественно борясь со слезами и страхом, скороговоркой рассказывала ребятам о патриархе Никоне и затеянной им Схизме. Ну, что – зря, что ли, столько книжек перерыла?! Старалась отвлечь и себя и друзей от горьких раздумий, но на ходу получалось, что она просто что-то там свое бормочет. Парни хмуро слушали вполуха:
– Никон рассчитывал, что после реформы расстановка сил в государстве изменится, и мягкий, слабовольный на вид царь окончательно попадет под безраздельное влияние патриарха. Ибо за всеми мелочами – ну, креститься троеперстием, Исуса Иисусом называть и тому подобное – скрывалось ненасытное властолюбие Никона, положившего в основу своих деяний слова Доната Великого [1] : «Императору нет дела до Церкви, но Церкви есть дело до всего!»
Однако тишайший царь, хоть и вроде прост был, а довольно быстро понял, чем грозит ему и государству беспримерное возвышение Никона. Тот ведь велел себя величать Государем! На церковном соборе Никона лишили сана и сослали в дальний монастырь со строгим уставом. Однако его реформы были закреплены – породив схизму. Ну, – раскол, долгие годы смущавший духовную жизнь россиян. По сути, он до сих пор не преодолен. Поезжайте на Рогожскую заставу, поглядите на старообрядцев! Мы с отцом там однажды побывали, так ему записочку кто-то прислал, прямо в церкви: «Бритие бороды есть латинская ересь!»
Спустя много лет Алексей Михайлович смилостивился и разрешил Никону жить поближе к Москве, но больной патриарх-расстрига умер на пути к столице…
Тут Виктор перебил неинтересную и малопонятную для него речь девушки, которая уже задыхалась от быстрой ходьбы и еще более быстрой речи:
– Никит, а что им надо? Если они легко человека уничтожили, то – ясный корень – дело не в том, что они ищут убийц Патриарха.
– Потом расскажу, – обронил Никита, сам еще не решивший, можно ли доверить товарищу тайну. Страшную тайну, как выяснилось… Да и нужно ли? Ведь он так и не заметил перстня.
Подошли к церкви, уже закрытой для прихожан. Тихо постучали… Пришлось ждать, но вот дверь приоткрылась: на пороге показалась темная фигура и смутно знакомый голос прошептал: «Входите, дети мои…» Чья-то фигура отступила в сторону, пропуская ночных посетителей.