– Я чувствую себя отлично только, когда моя жена за рулём…
Итальянцы понимающе кивали.
Вклад Выгодуева в судьбу компании нельзя было недооценить – все знали, что благодаря ему и началась её гибель. Хрючкин знал это даже лучше других, он и сам пострадал от Выгодуева, возможно, поэтому он и завершил свою оду отчаянным заявлением, правда, уже повернувшись лично к Алёше:
– Ну и скотина же, этот Выгодуев!!! – и залпом осушил свой бокал.
Наконец-то, «ужин» был объявлен «закрытым», и мы вернулись в отель.
Хрючкин улетал утром. Он тогда даже не осознавал, как ему повезло. Я иногда думаю: почему его спасли? Может, потому что дома его ждала молодая жена и годовалая дочь?
А у нас оставалось ещё несколько дней в Риме.
* * *
Александр посмотрел на очередную фотографию и замер – вместо привычной тени он увидел уже отчётливо проявленный огромный крест. Фотография сделана на Piazza Navona. Александр был в Риме не так давно, и каждый вечер, возвращаясь в отель, ужинал на этой площади. На фотографии женщина в белом стояла рядом с какой-то цыганкой. Обе счастливо улыбались. Хотя… нет, та, вторая, была даже не цыганкой, а обычной женщиной в цыганском наряде.
«Она пошла погадать? И ей, наверное, рассказали о её счастливом будущем… Какое бесстыдное враньё все эти гаданья!» – подумал фотограф.
* * *
Это был наш последний вечер в Риме.
– Ну и как мы проведём с тобой последние часы? спросил Алёша, нежно целуя меня в щеку.
«Последние часы» – пронеслось эхом у меня в голове, и я невольно вздрогнула.
Ночной Рим очень красив и похож на сказку. Мы отправились ужинать на Piazza Navona. На этой площади даже в полночь – шумно и весело. Художники продают картины и рисуют портреты, уличные музыканты поют под гитару, мальчики предлагают прохожим купить красивые розы для своих спутниц.
На одной из улочек, отходящих от площади, стояло три столика, за которыми расположились «гадалки и хироманты-астрологи».
– Смотри! – я кивнула головой в их сторону. – Видишь, у того столика написано «по-английски, по-итальянски и по-русски»?
– Хочешь, чтобы нам погадали? – спросил он вполне серьёзно.
– Да нет…
– Пойдём-пойдём! Пусть расскажут про наше светлое будущее…
У того столика сидела женщина в цыганском «облачении». Ей было около сорока пяти – пятидесяти. Мне показалось, что она – русская, и я уже собиралась обратиться к ней по-русски, как Алёша заговорил на английском. Женщина приветливо улыбнулась и спросила:
