– Ма-ша…
– Да брось ты, – махнул рукой Сергей, видя легкое недоумение прибалта, – они здесь все Маши да Наташи. А тебе на фига их имена? Все равно не выговоришь. Я и сам не знаю, как их родители звали. И не интересуюсь, между прочим.
– Ну хорошо, – коротко кивнул прибалт, – тогда сейчас все сударыни, все Лены, Тани и так далее быстренько прошли в ванную и смыли эту ужасную, дешевую косметику, – распорядился он.
Девчонки остались стоять, недоуменно поглядывая на сутенера.
– Да ты что! – возмутился Серега. – Им же еще работать после тебя. Или, может, всех возьмешь, поразвлечешься, а?
Он снова начал свои мерзкие пошлости, злившие Артураса до мурашек в ступнях.
– Ничего, еще раз раскрасятся, – от неприязни тон Эйгелиса всегда становился спокойнее, и это почему-то действовало на людей как ушат холодной воды, и они становились послушными и исполнительными.
– Ладно, – проворчал Сергей, соглашаясь. – Ну, чего замерли, как испуганные курицы? – закричал он на девчонок. – А ну марш умываться!
Умывание и впрямь пошло им на пользу. За слоем косметической штукатурки оказались милые детские личики, совсем не похожие друг на друга, как казалось первоначально. Внимание Артураса остановилось на одном, казавшемся живее и естественнее остальных.
– Эта, – коротко бросил он Сергею, ткнув пальцем в выбранную проститутку.
– А тебя не проведешь, – сально усмехнулся продавец живого товара, подмигивая покупателю. – Новенькая, всего две недели у нас.
– Отлично, – сказал прибалт, небрежно бросая уже посчитанные бумажки на стол.
Сутенер убрал деньги себе в карман и вместе с отвергнутыми вьетнамочками ушел, недовольный недружелюбностью и холодностью прибалта. Но настроение клиента его не касалось. Главное – ему удалось выгодно для себя продать товар.
Эйгелис и малолетняя вьетнамка остались вдвоем. И девчонка сразу же потянулась к замку, держащему юбку.
– Подожди, – остановил ее Эйгелис.
Артурасу всегда требовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к объекту, прежде чем лечь с ним в постель. Иначе близость не приносила такого удовольствия, как тогда, когда он чувствовал женщину не только телом, но и немного душой. Даже проститутку.
– Не надо, – поэтому остановил он девочку.
– Но Сер-гей сказал, – объяснила она с улыбкой.
– Не торопись, – продолжал он. – Садись. Тебя как зовут?
– Ка-ть-а, – все с той же заученной улыбкой произнесла вьетнамка.
– Нет, я спрашиваю твое настоящее, вьетнамское имя, как тебя в семье звали?
