— Там немели ноги! Ты представить себе не можешь, как они коченели, когда месили грязь! — Том с трудом выдавил из себя улыбку, попытавшись обратить все в шутку.
— Перестань, Том! Я говорю с тобой серьезно, а ты пытаешься отгородиться от меня дурацкой шуткой, будто я несмышленый ребенок, который все равно ничего не поймет и которому незачем знать правду!
Теперь Том больше не пытался шутить.
— Ты не понимаешь, Изабель. Как и не должен понимать любой нормальный и цивилизованный человек. А рассказывать об этом — все равно что заражать здоровых людей смертельной болезнью. — Он отвернулся к окну. — Я делал то, что делал, чтобы такие, как вы с Люси, никогда с этим не сталкивались. Чтобы такое никогда не повторилось. Помнишь призыв «объявить войну, чтобы положить конец всем войнам» [9]? Войне нечего делать на этом острове! И ей нечего делать в нашей семье!
На скулах Тома заходили желваки, и на лице отразилась такая решимость, о существовании которой Изабель даже не подозревала. Наверное, она и помогла ему выжить.
— Я просто… — начала Изабель, но сбилась. — Никому не ведомо, сколько времени ему отпущено Господом — год или сто лет. Я просто хотела, чтобы ты знал, Том, как сильно я тебе благодарна. Благодарна за все! А особенно за Люси!
При последних словах улыбка, тронувшая губы Тома, застыла, и Изабель поспешила продолжить:
— Это правда, милый! Ты чувствовал, как сильно она мне нужна, и я понимаю, чего тебе это стоило, Том. Немногие мужья способны на такое ради своих жен!
Том почувствовал, как вспотели ладони. Сердце бешено заколотилось, призывая бежать со всех ног — не важно куда, лишь бы подальше от решения, которое он принял и которое душило его, как железный ошейник.
— Мне пора на работу. А вы оставайтесь и не торопитесь с завтраком, — сказал он и вышел из комнаты, заставляя себя двигаться как можно медленнее.
Перед самым Рождеством 1927 года второй трехгодичный срок Тома подошел к концу, и их семья отправилась в Партагез, а на время отпуска на маяк прибыл сменщик. Второй отпуск семьи и первая поездка на материк Люси. Готовясь к прибытию катера, Изабель подумывала, не найдется ли благовидного предлога никуда не уезжать с острова, где им с Люси было так хорошо и спокойно.
— С тобой все в порядке, Изз? — спросил Том, застав ее в спальне отрешенно смотрящей в окно. На кровати лежал раскрытый чемодан.
— Да, — быстро ответила она. — Просто вспоминала, не забыла ли чего.
Он уже собрался уходить, но, подумав, подошел поближе и положил ей на плечо руку.
