— Поверь, подниматься и спускаться по ступенькам маяка по нескольку раз в день не так-то просто, и это обеспечивает хорошую физическую форму. — Он никак не мог привыкнуть к тому, как легко этой девушке удавалось перехватить инициативу.
По мере продвижения деревья росли все реже и рокот океана приближался.
— Наверное, после Сиднея Партагез кажется захудалым и скучным, — предположила Изабель.
— Я провел здесь слишком мало времени, чтобы судить.
— Может быть. А Сидней наверняка огромный, шумный и чудесный. Настоящий город!
— По сравнению с Лондоном — просто деревня.
Изабель смутилась.
— Ой, а я и не знала, что ты там был! Лондон — это действительно настоящий город! Может, когда-нибудь я туда съезжу.
— Мне кажется, здесь лучше. Каждый раз, когда я оказывался в Лондоне по увольнительной, там было пасмурно и мрачно. По мне, Партагез точно лучше.
— Мы подходим к самому красивому месту. Во всяком случае, я так считаю.
Между деревьями показался уходивший далеко в океан перешеек — голая скалистая полоска земли шириной в несколько сот ярдов, омываемая волнами с обеих сторон.
— А вот это и есть тот мыс, от которого и появилось название Пойнт-Партагез, — сообщила Изабель. — Мое любимое место вон там, где большие скалы.
Они прошли еще немного вперед.
— Оставь корзину здесь и ступай за мной, — сказала она и, не дожидаясь ответа, сбросила туфли и побежала к огромным валунам, лежавшим в воде.
Том догнал ее у самого края обрыва. Валуны образовывали круг, внутри которого волны пенились и растворялись в водовороте. Изабель легла на землю и склонила голову.
— Послушай, — сказала она. — Послушай, как шумят волны. Совсем как в пещере или в соборе.
Том наклонился вперед.
— Нужно обязательно лечь, — повторила она.
— Чтобы лучше слышать?
— Нет, чтобы не смыло волной. Здесь расщелина, и можно не заметить, как подойдет большая волна, и ты запросто можешь оказаться внизу прямо на камнях.
Том лег рядом. Звук ревущих и разбивающихся волн разносился по расщелине эхом.
— Похоже на Янус.
— А как там? Об острове рассказывают разное, но, кроме смотрителя и команды катера, там, по сути, никто не бывает. И еще год назад туда ездил доктор, когда целый пароход поместили на карантин из-за брюшного тифа.
— Остров… он ни на что не похож. Он сам по себе.
— Говорят, что он суровый. Из-за погоды.
— Всякое бывает.
Изабель поднялась.
— А тебе там не одиноко?
— Нет, там всегда много работы. Починить что-то или проверить.
Она наклонила голову, явно сомневаясь, но промолчала.
