Сверкнула молния, вдали грянул гром и поднявшийся сильный ветер взъерошил волосы Эрика. Я так и стояла и смотрела на него, после чего ответила:
— Да… это волшебное место. Поэтому я сюда и приходила.
Эрик провёл рукой по вырезанной надписи.
— Разные видел Сердца Любви. Но такое — впервые и, наверное, никогда больше не увижу. Очень изящно и… утончённо.
Капли дождя стали падать с неба на зелёную траву и листья дерева. Их с каждым мгновением становилось всё больше и тихий звук, похожий на шёпот, усиливался всё больше.
Я выставила руку и в ладонь собралась вода. Бежать было поздно, оставалось только переждать, пока дождь не закончится.
Благо, Дедушка Дуб словно укрывал нас как огромный зонт, под которым было хоть и прохладно, но сухо.
Эрик подошёл ко мне и встал рядом.
— Ты нисколько не изменилась, — сказал он.
— Неправда, — не поверила я. — Я стала заносчивой, надменной и зазнавшейся. Возомнила, что я звезда. Не справилась со славой, упавшей на голову.
— Может быть. Но здесь, дома, ты такая же, как и раньше. Я же помню тебя. И не забывал никогда.
Мне стало как-то неудобно от этих слов. Что это значит? Что он тоже обо мне вспоминал? Но как именно? Как просто о подруге, или больше?
— Что ты имеешь в виду? — посмотрела я в серые глаза Эрика.
Он не стал отводить взгляд.
— Это сложно объяснить, — признался он. — Просто я видел это сердце. Потом ты уехала… и я стал приходить сюда. Смотреть на него и проводить тут много времени у дерева. Такие вещи не делают просто так, только когда хотят что-то сказать этим. Что-то важное и сокровенное. И ты сказала, вот только я понял это слишком поздно.
Тон парня был грустным, он словно оправдывался передо мной за всю свою невнимательность в те годы детства.
— Эрик, как же я могла тебя не узнать? — спрашивала по большей части себя я, но обращаясь к парню. — Мне до сих пор так стыдно.
— Всё нормально. Я же вырос, изменился.
— Да, очень, — подтвердила я.
Теперь уже было не важно, в моём он вкусе, или нет. Красивый, или не очень — воспоминания о хорошем затмевали всё, и его отношение ко мне имело теперь большую роль, чем какие-то несущественные детали вроде роста, цвета волос и оттенка глаз. Для меня он был самым лучшим.
Парень отошёл, поднял тарелку с оладьями и, взяв один, откусил.
Его руки и плечи были в свежих царапинах и кое-где разодраны корой.
— Очень вкусно, — сказал Эрик.
— Перестань издеваться, — бросила я обиженно. — Ты ведь их сам и готовил.
— Нет, я всего лишь помогал. И мы готовили вместе, а значит, часть заслуги по праву принадлежит тебе. Что Истукан сказал?
