Я по-прежнему лежу на животе, а возле меня уже стоит парочка типов. Нетрудно догадаться, кто они. Один одет в полицейскую форму, другой нет. «Второй точно из уголовной полиции», — решаю я.
— Ты что-то потерял? — спрашивает тип без униформы.
— Да, свои очки, — находчиво отвечаю я.
— Как же ты их потерял?
— Споткнулся, — говорю я и понимаю, что сам загнал себя в угол.
— Споткнулся, значит. А во время чего? Когда вламывался сюда?
Подскакиваю:
— Никуда я не вламывался!
Сотрудник уголовной полиции высоко поднимает бровь.
— Нет, значит? Хочешь сказать, кто-то пустил тебя сюда и ты не выключал сигнализацию?
— Сигнализацию? — восклицаю я. — Я ничего не слышал!
Полицейский в униформе разворачивает маленький пакетик и высыпает содержимое себе в рот.
— Беззвучная сигнализация, — произносит он. — Сигнал поступает только в Главное управление полиции.
— Унтер-офицер Зампфт! — со стоном прерывает его напарник. — Почему бы нам сразу не сказать ему, как отключать сигнализацию?
Унтер-офицер Зампфт сглатывает.
— Вы это серьёзно, комиссар Кнауэр? — спрашивает он, по-собачьи взглядывая на комиссара, затем высылает себе в рот содержимое ещё одного такого же пакетика.
— Нет! — возмущённо фыркает комиссар Кнауэр. — И прекратите уже всё время поглощать этот шипучий порошок!
— Но он меня успокаивает, — говорит унтер-офицер Зампфт всё с тем же собачьим взглядом.
Комиссар беспомощно закатывает глаза. Затем вновь обращается ко мне:
— А теперь я хочу наконец узнать, почему ты проник сюда!
Я решаю сказать правду.
— Из-за свиней.
— Что-что?
— Я увидел двух свиней. Они на цыпочках сновали по саду.
По взгляду комиссара я делаю вывод, что он не верит ни единому слову.
— На цыпочках. Сновали, — повторяет он.
— Да, носились от дерева к дереву, будто не касаясь земли. При этом поочередно оглядывались во все стороны. Потом опустились на животы и принялись ползать по-пластунски. Вот поэтому я тоже лёг на землю и…
Комиссар делает шаг в мою сторону:
— А сейчас послушай внимательно, мой мальчик. Если ты полагаешь, что можешь меня обма…
— Mon dieu! Mon dieu![18] Пикассо! Пикассо! — внезапно раздаётся женский голос.
— Это ещё кто? — стонет комиссар.
— Колетт, — отвечаю я. — Она здесь работает горничной.
— Ты её знаешь? — уточняет комиссар.
— Не совсем, — уклончиво отвечаю я.
А вот и она — несётся к нам со всех ног. Честно, МАКС, я могу понять Кулхардта. Ваша Колетт действительно красавица. Только голос её порядком действует на нервы.
— Mon dieu! Пикассо! — не снижая тона, повторяет она.
