«Что ж, похоже, все складывается удачно», — подумал Тримейн. Если верить Берни Остерману, риска практически не будет. Все идет хорошо. Все идет хорошо.
Он попросит позвать Джо, когда Джинни и Бетти наговорятся. Потом он позвонит Таннерам. Может быть, они вместе сходят в клуб поужинать, после того как Джонни просмотрит свои телепрограммы.
Внезапно он снова вспомнил о патрульной машине. Чепуха! Он стал слишком мнительным и нервозным. В сущности, что тут особенного? Сегодня воскресенье, а по решению городского совета полиция должна усилить охрану жилых кварталов по выходным.
«Странно, — подумал он, — Кардоуны вернулись раньше времени. Должно быть, Джо срочно вызвали в контору. Финансистам всегда надо быть в центре событий, особенно сейчас; биржу лихорадит, цены скачут».
* * *
Бетти кивнула, когда Джо передал ей приглашение Тримейна, и вопрос с ужином был решен. Буфет в клубе был неплохой, хоть тамошние повара и не владели секретом настоящей итальянской закуски. Джо давно твердил шеф-повару о том, что салями сорта «Генуэзская» гораздо лучше, чем сорта «Древнееврейская», но тот заключил выгодную сделку с поставщиком-евреем — разве он станет прислушиваться к мнению рядового члена? Даже такого, как Джо, — возможно, самого преуспевающего человека в округе... Для них он все равно иностранец — прошло не больше десяти лет с тех пор, как итальянцам открыли доступ в местный клуб. На днях они отменят ограничения и в отношении евреев. Такое событие нужно будет отметить.
Именно из-за этой расовой нетерпимости — ни разу прямо не выраженной, но все равно ощутимой — Кардоуны, Таннеры и Тримейны стремились сделать каждый приезд Берни и Лейлы Остерман как можно более заметным. В одном все шестеро были едины — начисто лишены расовых предрассудков.
Интересно, сказал себе Кардоун, повесив трубку и направившись к небольшому гимнастическому залу, пристроенному к дому, что именно Таннеры свели всех их вместе.
Джон и Элис познакомились с Остерманами в Лос-Анджелесе, когда Таннер только начинал свою журналистскую карьеру. И теперь Джо спрашивал себя, догадываются ли Джон и Эли о том, какие узы связали его, Кардоуна, с Берни Остерманом и Диком Тримейном. Он никогда не говорил об этом с Джоном — с непосвященными такие вещи не обсуждались.
В конечном счете, связавшее их троих дело означало своего рода независимость, о которой можно только мечтать. Конечно, оно было сопряжено с опасностью и риском, но для него и Бетти это был верный шаг. И для Тримейнов и Остерманов тоже. Они все обсудили между собой, тщательно продумали и, взвесив «за» и «против», пришли к единому мнению.
