— Разве это так невозможно? — промолвил Колтухин не совсем дружелюбно.
— Нет, отчего же? Я очень рад, если ты, наконец, получил… Но… но тебе так долго это не удавалось.
— А теперь удалось. Вот и всё.
— Где же? У кого?
— Не всё ли это равно?
— Странно, что это может быть секретом. Извини…
— Не секрет, а только что тут интересного? Все уроки одинаковы… Так, в одном семействе… У чиновника…
— Со столом?
— Да, и со столом…
— Ну, слава Богу… Я очень, очень рад за тебя, Колтухин.
— Спасибо…
Смуров рассказал товарищам, что у Колтухина в самом деле есть урок за стол и комнату, и все порадовались этому. Очень скоро можно было заметить, что среди товарищей начало исчезать прежнее отношение к нему. Это делается как-то само собой, незаметно. Скверное свойство человеческой натуры — невольно относиться с уважением к удаче, а сожаление к неудачам ближнего очень скоро переходит в пренебрежение к нему. Впрочем, Колтухину помогло и то, что он больше никого не беспокоил просьбами, прекратились и его прошения ректору о пособиях. Словом, Колтухин, по-видимому, стал на ноги, и все уже начали забывать о том, как прежде он постоянно надоедал всем.
Прошло около месяца. Однажды Смуров, встретив его в университете, обратился к нему:
— Послушай, Колтухин, ты как-то взял у меня немецкий лексикон, он у тебя?
— Да, у меня…
— Он мне необходим сегодня.
— Сегодня? Так я тебе принесу.
— Зачем же тебе беспокоиться? Я сам зайду к тебе. Только ты скажи мне адрес.
— Адрес? Нет, зачем же? Мне не трудно занести… Я занесу…
— Но и вообще, — продолжал Смуров, — хочется иногда побывать у тебя. Разве твой адрес тайна?
— Ну, вот. Почему же тайна? Каким образом адрес может быть тайной? Но просто… просто неудобно… Видишь ли, они, мои хозяева, тяжёлые люди… А чтоб попасть в мою комнату, надо пройти через… через столовую… Ну, они этого не любят… Знаешь, странные люди, дикие…
Смурову уже тогда показалось, что в его тоне есть какая-то неправда. Но он не мог догадаться, в чём тут дело. Он не настаивал. Колтухин необыкновенно аккуратно исполнил своё обещание и принёс лексикон к четырём часам, как тот ему назначил.
Прошло ещё две недели. Колтухин по-прежнему появлялся на лекциях. Но в его лице заметны были признаки как бы усталости. Он похудел, щёки его ввалились, в глазах появился блеск.
— Ты болен, что ли? — спрашивали его товарищи. — У тебя нехороший вид.
— Чем не хороший? — отвечал Колтухин, нахмуривая брови. — Вид обыкновенный… просто, не доспал вчера… Заболтался, вот и всё.
