— Да, и это единственное обстоятельство, которое может оправдать ее существование! — заметил Зебров не без ядовитости.
Все улыбнулись, но Двойников не понял насмешки и сказал очень серьезно:
— Именно так!
Разговор на тему о деревне продолжался и за чаем, который принесли сюда, но во все продолжение его молчали двое — хозяйка и Рачеев.
— Что же вы не выскажете своего мнения, Дмитрий Петрович? — спросила, наконец, его Евгения Константиновна. — Вы — самый компетентный человек в этом вопросе?
— Что же я могу сказать? — ответил Рачеев. — Я живу в деревне, живу по своей воле и испытываю большое удовольствие! Кажется, это достаточно говорит о моем мнении!..
— О, да! Это правда! — согласилась Высоцкая.
Требуя от своих гостей, чтобы они приходили пораньше, Евгения Константиновна не любила, чтобы у нее слишком засиживались. Поэтому Бакланов, а за ним и Рачеев стали прощаться в одиннадцать часов.
— Так я надеюсь, Дмитрий Петрович, что мы узнаем друг друга поближе! — сказала ему хозяйка на прощанье. — В другой раз у меня будет, быть может, людней. Сегодня у меня оказалось мало друзей…
— Истинных друзей вообще мало! — с улыбкой вставил Бакланов.
Высоцкая кивнула ему головой, но продолжала, обращаясь к Рачееву:
— Я буду также рада видеть вас у себя как-нибудь утром… В воскресенье часов в двенадцать я дома…
— Я непременно буду у вас! — ответил Рачеев, пожимая ее руку.
— Кстати, мне надо посоветоваться с вами об одном моем маленьком предприятии… Вы позволите?
— Если могу оказаться полезным!..
— О, я знаю это предприятие! Евгения Константиновна выпускает в свет книжки для народа… Она не сидит сложа руки… И даже сделала честь одному моему маленькому творению…
«Книжки для народа?! Гм!..» — подумал Рачеев и тут же пожалел о том, что это сведение чуть-чуть как будто испортило то безусловно хорошее впечатление, какое произвела на него Высоцкая…
Бакланов поцеловал у нее руку, Рачеев воздержался от этого. Они вышли на улицу.
— Ну, что? Какова? — спросил Бакланов, когда они шли по панели. — Не правда ли, дивная женщина? А?
— Это ты в каком смысле и отношении?
— Во всех смыслах и отношениях! — восторженно заявил Бакланов. — Во-первых — красива и мила!
— Пожалуй!
— Во-вторых — умница!
— Может быть, и это!
— Как «может быть»? Если ты говорил с нею четверть часа, то ты должен был узнать это наверное… И потом, в ней нет ничего шаблонного, обыкновенного, пошлого!..
— Ах, дружище, она очень богата. Твоя жена справедливо говорит, что это дает ей возможность показать себя в прекрасной отделке!..
