— Николай Алексеич? — промолвила она певучим голосом, которому как будто недоставало мягкости. Глаза ее раскрылись шире, на губах, розовых, полных, появилась улыбка приветливая, но в то же время лукавая, словно заключавшая в себе какую-то скрытую мысль. От этой улыбки изменялось и выражение ее глаз, которые смотрели теперь уже не так просто и не так прямо. — Я вам рада, пойдемте! — и она сделала движение к раскрытой еще двери. — Я хотела съездить в Гостиный, но это не к спеху!..
— Нет, нет, пожалуйста! Я знал, что вы уезжаете, и поднялся так, почти машинально! — возразил он, пожимая ее маленькую ручку с еще не совсем натянутой перчаткой. — Пойдемте вниз… У меня нет ничего, кроме желания убедиться, что вы здоровы!
— О, я здорова, хотя скучаю, потому что друзья мои меня забросили…
— Друзья? С какой стороны? — он спросил это с явной усмешкой, а она слегка покраснела, и улыбка ее сделалась еще более выразительной, почти насмешливой.
Они медленно спускались по лестнице.
— Вы все-таки не можете простить мне этого? — говорила она.
— Раздвоения? О боже мой! Я вам чего-нибудь не простил бы? Вы знаете, Евгения Константиновна, что такой вещи нет на земле… Разве вы этого не знаете?
— Знаю, к сожалению!..
— К сожалению? Почему же к сожалению?
Евгения Константиновна сделала кучеру знак, чтоб ехал за ними; они пошли тротуаром.
— Будто вы не знаете? — спросила она, взглянув на него мельком. Улыбка уже исчезла с ее губ. — Потому что это все одно и то же и в этом нет ничего ни интересного, ни поучительного, все вы в этом отношении одинаковы и все это так похоже на… да на все остальное… Все вы более или менее… как бы это сказать помягче… говорите мне неправду, и этим обижаете меня!..
Бакланов рассмеялся.
— Правда вообще горькое кушанье — я не говорю это применительно к вам — а я не привык огорчать моих друзей. Ах, да, вот что: я могу доставить вам случай познакомиться с некиим, если и не новым, то во всяком случае не слишком обыкновенным явлением…
— Какой-нибудь литературный талант, молодой и подающий надежды? — спросила она тем же шутливым тоном, каким говорил и он.
— О нет, от этого я вас на сей раз избавлю. Притом же — это явление в нашей гостиной довольно обыкновенно. Замечено даже, что стоит только молодому таланту появиться у вас, как он складывает у ваших ног все свои способности и оставляет за собой навеки титул подающего надежды…
— Боже мой, как злы и беспощадны эти литераторы, которым удалось оправдать надежды! — заметила она с шутливым вздохом. — Но что же это — ваше необыкновенное явление?
