Она положила книгу на круглый столик и молча села за свой прибор. Катерина Сергеевна разрезывала и ела котлету с чрезвычайно серьезным, деловитым видом. Для Лизы и это было приметой. Она теперь решала вопрос, где источник сегодняшнего раздражения, насколько оно серьезно и до какой точки может пасть барометр. Первое недоумение сейчас же разрешилось само собой.
— Я удивляюсь Николаю! — сказала Катерина Сергеевна. — Неужели он привезет этого господина после завтрака?.. Это значит, начнется второй завтрак, потом обед… Терпеть не могу, когда в доме едят целый день, точно в трактире… Ведь поезд приходит в одиннадцать часов…
— По всей вероятности, Рачеев остановился в гостинице, и Коля засиделся у него! — сказала Лиза.
— Это для меня безразлично, где он остановился… Но я после завтрака принимать неспособна… Наевшись, занимать гостей — это даже негигиенично…
— Он простой, Рачеев… Его совсем не нужно занимать…
— Но, однако ж, не в блузе же прикажешь принять его!..
— Поверь, что он не придал бы этому никакого значения!..
— Очень может быть… Но я не могу позволить себе этого!.. С какой стати?.. Уж не потому ли, что он старый друг моего мужа? Я убеждена, что эта старая дружба сведется к тому, что они после двухчасовой беседы не будут знать, что сказать друг другу… Таня, если ты еще хоть один раз позволишь себе брать мясо руками, то я велю вывести тебя из-за стола… Я не могу сидеть три часа затянутой в корсет!..
Таня скромно вытерла пальцы о салфетку и без всяких возражений принялась есть при помощи вилки. Она тоже почувствовала, что надо по возможности смириться и молчать. А Лиза думала: «Это будет слава богу, если Рачеев остановился в гостинице. Не дай бог приехать ему сюда с чемоданами».
В это время в передней раздался звонок.
Катерина Сергеевна встала.
— Пожалуйста, скажи Николаю, чтобы меня оставили в покое. Я не выйду… Теперь уж я не могу!..
На лбу у нее играла капризная морщинка, а в голосе как-то тихо сдержанно звучала трагическая нотка, словно эту женщину только что кровно обидели. Она сейчас же ушла в спальню, не допив своей чашки кофе.
Лиза не двинулась с места. Лицо ее приняло выражение озабоченности и уныния. Ей было крайне неприятно, что Рачеев попал к ним в такой неудачный день.
— Отчего мама рассердилась? — спросила Таня.
— Она вовсе не рассердилась… Она нездорова!.. — разумно-успокоительным тоном ответила Лиза. — Ешь, пожалуйста, Таня! Ты ничего не ешь, а только копаешься.
