— Ну?
— А рука так с корнем и вырвалась из плеча, а все потому, что грузно хмелен был. И что ж ты думаешь, так крепко вцепился, что сам-то на месте без чувств остался, а рука так за лестничью бричку и держится. Насилу потом отцепили, потому пальцы скрючились!
— Так и оторвалась рука от тела? — спрашивает купец.
— Так и оторвалась. Сейчас это фершела… да уж где приставить, коли ежели оторвалась.
К разговору прислушивается чиновник со Станиславом.
— А вот за эти самые слова тебя городовому отдать… — говорит он. — Где городовой?
Мужичонко трусит.
— Помилуйте, ваше благородие, за что же? — спрашивает он и снимает картуз.
— А за разглашение неосновательных слухов, влияющих на невежественную массу. Где городовой?
Публика пятится. Кто-то захохотал, но тотчас умолк. Извозчик стегнул лошадь и помчался.
— Уйди лучше от греха, а то притянут, — шепчет мужичонке сердобольный купец.
Мужичонко расталкивает народ и пускается бежать.
— Мерзавец! — негодует ему вслед чиновник.
— Держи его! Держи! — кричат немного ободрившиеся барашковые чуйки.
— Часы, что ли, стянул у их благородия? — спрашивает, не разобрав, в чем дело, баба.
— Нет, на кошелек имел покушение… — мрачно отчеканивает солдат.
Кто-то бросается за мужиком вдогонку.
— Смотри, смотри! Мазурика ловят! — слышно где-то.
— Среди белого дня и вдруг с купца шапку сорвал! — идет говор в дальних рядах.
— Не может быть!
— Как не может быть? Смотрите, вон его ловят!.. Поймали! Поймали! Ну, слава Богу! Вырывается… Шалишь! Братцы, что ж так зря-то стоите? Помогите, а то опять убежит!
— Говорят, у купца-то пятьдесят серий в шапке зашито было, — рассказывает извозчик.
— И зачем только эдакие деньги при себе носить! — дивятся в толпе.
— Известно, от алчности!
— От алчности! А может, жена гулящая. Оставь-ко дома, так сейчас для воздахтора слимонит. У нас на Обводном канале был случай. В мешке с орехами, в чулане деньги-то держал… Стянула.
— Это верно. Я, братцы, этого купца знаю, что деньги в шапке держит. У него жена только и дела делает, что с офицерами возжается, — повествует бакенбардист в пальто и в очках. — А то был тут у нее дьякон.
Молва растет, как снежный шар.
— Удивительно, как нынче дерзок простой народ стал! — восклицает военный писарь.
— Это от пьянства.
Мужичонку подводят. Тот крестится. Его пихают в шею. Вот налетел мастеровой с гармонией и ударил его по уху. Свалка. Толпа волнуется. Слышна руготня. Мальчишка с бутылкой в руках роняет бутылку и проливает масло. Мужики мимоходом мажут себе сапоги.
