— В том-то и дело, что от себя. Прогулу много будет. А то плевать бы мне на хозяина, «дескать, на перевозе задержали», да и шабаш. Генеральшу Трифонову слыхали? Так вот у ней кой-что подклеить надо, кой-что перетереть. Сами знаете, с перевозкой на дачу да с дачи долго ли расхлябаться. Вы, господин купец, не известны, кого тут ждут?
— Турецкую эвакуацию дожидают, — отвечает купец. — Ее раненую в плен взяли и теперь сюда везут.
— Как вы сказали? — переспрашивает столяр.
— Эвакуацию.
— Это что же такое будет?
— А баши-бузуцкой поп, начальник всех турецких зверств, — рассказывает купец.
— А отчего у него имя женское?
— У них уж закон такой, чтоб женские имена, все одно, как папа римская. И жену его Дели-баш, поймали. Тоже сюда везут.
— Казнить будут?
— Нет, надо полагать, в Калугу пошлют. Спервоначалу повозят по Петербургу, чтоб народу показать, а потом и пошлют. Их всех в Калугу посылают. Там и Шамиль жил.
— Молодая эта Дели-баба-то?
— Да, говорят, женщина в самом соку. В штанах ходит и трубку сосет.
— А лицо замарано?
— Нет, только кисеей закрыто. В Москве ее открывали на станции. Купцы именитые просили, так для них. Долго они на нее смотрели. Шампанским, говорят, поили. Ничего, пьет.
— Как шампанским? Да ведь им вино запрещено, по ихней вере мухоеданской?
— Это только мужчинам запрещено, а женщинам сколько влезет. Греки тут были, так разговаривали с ней по-ихнему.
— Позволяют говорить-то с ней?
— Позволяют, только чтоб пальцем не трогать.
— Сам-то ревнует, поди?
— Где ревновать, коли изранен весь. У него пятки пробиты. Нарочно в такое место стреляли, чтобы не убить, а только чтобы не убежал.
— Послушайте, купец, — вмешивается в разговор кучер. — Да, говорят, что не турок привезут, а наших раненых. Сейчас городовой сказывал.
— Может, и наших раненых, а только с ними и эвакуация эта едет. Об этом даже депеша пришла.
— Говорят, угощать раненых-то будут. Там вон у вокзала две дамы с конфектами приехали, — рассказывает денщик в офицерской фуражке.
— Это для турок. Теперича у дам мода такая вышла, чтобы этих турок конфектами кормить. В Москве им по целой коробке в рты запихивали! Ведь у них пасть, что у волка. Большую репу запихать можно.
— Кажись, не модель бы турок-то конфектами кормить. Они нашим эдакие зверства, а мы им угощение.
— Да ведь бабы это. Что же ты с бабами поделаешь? Для них закон не писан. Как бы настоящие люди были, ну тогда дело другое. А с бабы что ты возьмешь? По шляпке ей накласть — она к тому от мужа привыкла, ну и выходит так, чтобы греху не было, так лучше пренебречь.
