Тронувшійся поѣздъ ускоряетъ ходъ. У мужиковъ слышенъ гулъ отъ говора. Какой-то пьяненькій наигрываетъ на гармоніи; другой пьяненькій въ замасленной фуражкѣ съ надорваннымъ козырькомъ и въ рваномъ полушубкѣ, подтягиваетъ голосомъ:
Захотѣлось намъ узнать да извощика жену…
Все это коробитъ усатую барыню.
— Ей вы, мужики! — кричитъ она, — коли съ благородными людьми въ вагонѣ ѣдете, такъ пѣсенъ не пѣть и простаго табаку не курить!
— А какой-же курить прикажешь? Французскій что-ль? спрашиваетъ пѣвшій пѣсню.
— Ты мнѣ не груби, дуракъ, а то тебя на первой станціи высадятъ. Какъ ты смѣешь мнѣ «ты» говорить?
— Вишь, какая прыткая!
— Ахть ты мерзавецъ? Господинъ офицеръ, заступитесь! обращается барыня къ офицеру.
— Перестань-же, или иди и садись въ другое мѣсто, замѣчаетъ офицеръ.
— Зачѣмъ, ваше благородіе, намъ въ другое мѣсто? Намъ и здѣсь хорошо, упирается мужикъ. А ежели вамъ, ваше благородіе, эта пѣсня не нравится, такъ мы другую можемъ…
Что ты спишь мужичокъ,
Вѣдь весна на дворѣ?
— Весною-то и спится, отвѣчаетъ, поднимая голову, до сихъ поръ дремавшій старикъ въ худомъ армячишкѣ и лаптяхъ.
— Эхъ ты, сѣдая вшивица! Нешто это къ тебѣ относится? Это такъ въ пѣснѣ поется, подбоченивается ломаный козырекъ, оставляя пѣть. — Деревня!
Блѣдный молодой человѣкъ въ фантастической поддѣвкѣ внимательно прислушивается къ разговору.
— А знаешь ли чья это пѣсня? спрашиваетъ онъ.
— А то не знаемъ, что ль? Извѣстно чья, — Молчановская. Молчановъ ее на Крестовскомъ пѣлъ…
— Анъ и не знаешь чья. Пѣсню эту написалъ такой-же мужичекъ, какъ и ты. Фамилія его — Кольцовъ.
— Написалъ можетъ и Кольцовъ, а поетъ Молчановъ. Это намъ доподлинно извѣстно. Ты, баринъ, объ насъ что думаешь? Мы тоже питерскіе — по этимъ самымъ гуляньямъ-то тоже балты били, били!…
— Не называй меня, пожалуйста, бариномъ. Я такой же мужикъ, какъ и ты, говоритъ молодой человѣкъ бъ фантастической поддевкѣ.
— Нѣтъ, баринъ, зачѣмъ же? Мы тоже народъ полированный, знаемъ какъ съ кѣмъ обойтись.
— Нѣтъ, пожалуйста не называй… Ты видишь, я въ такой же русской одеждѣ, какъ и ты… Пора вамъ забыть слово баринъ.
— Нешто это русская на васъ одежа?
— Конечно, русская, только франтоватая. Ну что, на побывку въ деревню ѣдешь?
— Жену учить ѣдемъ, такъ какъ намъ отписано, что она, шкура, барабанная, съ солдатомъ связавшись.
— И не стыдно тебѣ это? Не жаль ее?
— А зачѣмъ она Бога забыла?
— Ты какой губерніи?
— Мы, ваше благородіе, ярославскіе. Дозвольте, ваше благородіе, папироску.
