— Это прикрасни!
— Это значить ишшо динеро... Деньги, да?
— Вернемся к этому вопросу позже, а сейчас — о деле. Где наш объект номер один?
— Это тот тощий, что на фотография?
— Верно, он, солдат!
— Он там внутрь, а это такой дело, что, если я войдить туда, то мой мама и мой священник будет плюнуть на мене! — осенил себя крестным знамением Ди-Два. — Да, парень!
— Что, плохое виски, сынок?
— Плохой entretenimiento[51]. Как вы здесь сказать, repugnancia![52]
— Не думаю, что бы я говорил так, сынок. Ты хочешь сказать: отвратительно?
— Ну... один половина, но не другой половина.
— Что-то я не пойму тебя, капрал.
— Этот прыгать и прыгать. Вверх и вниз.
— Вверх и?.. О, пресвятые орды Чингисхана, уже не хочешь ли ты сказать...
— Я вот это хотеть сказать, чудик, слушай. Я прокрался, чтобы найтить гринго, который тебе не нравится... Он повесить трубка и пойти в большой кругли бар. И так все этот безумный люди танцевать — des nudo, senor!..[53]Совсем голый!..
— И?
— Он о'кей! Он смотреть на mujers[54], а не на nombres[55].
— О Боже, что за игрища! Мы вовсе не должны брать в плен этого сукина сына, мы должны спасти его! В поход, солдаты!
Внезапно, совершенно неожиданно, из скопища машин на стоянке у «Нэнси и так далее» вырвался маленький зеленый «бьюик» и, заскрежетав тормозами, остановился в каком-то ярде от Хаука и его гвардии. Из машины выскочила хрупкая фигурка. Худощавое лицо незнакомца ничего не выражало, но в темных глазах сверкали молнии.
— Думаю, вы зашли достаточно далеко! — изрек он.
— Кто ты, черт бы тебя побрал, малыш? — закричал Маккензи Хаукинз.
— Малыш?.. Ну что ж, мал золотник, да дорог, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Я сломать этот маленький старый гринго пополам, но не буду ранить его слишком сильно. О'кей, чудик? — предложил свои услуги Ди-Один, выступая вперед.
— Я пришел к вам с миром, а не с войной, — произнес скороговоркой водитель «бьюика». — Мне хотелось просто побеседовать с вами, как это принято у цивилизованных людей.
— Подожди! — завопил Хаук, останавливая Ди-Один. — И затем обратился к странному человечку: — Еще раз повторяю вопрос: кто вы? И в связи с чем собираетесь вы тут устраивать со мной совещание?
— Я Арон Пинкус.
— Тот самый?
— Да, тот самый, сэр. А вы, полагаю я, несмотря на ваш довольно глупо выглядящий парик, — знаменитый генерал Маккензи Хаукинз?
— Так точно, сэр! — возгласил Мак и тотчас, сорвав театральным жестом камуфляжный убор со своей головы, щетинившейся посеребренными временем короткими волосами, явно подвергнутыми военного образца стрижке, встал навытяжку. Но и в такой позе от его широких плеч веяло угрозой. — Итак, что мы имеем сказать друг другу, сэр?
