В течение же последующих сорока шести минут все четверо угодили поочередно в засаду. Трое из них со вставленными в рот кляпами из фальшивых бобровых шкур были привязаны по рукам и ногам к толстоствольным деревьям. Поверженным противникам доверительно сообщили, что они могут рассчитывать на быстрое освобождение, но только до тех пор, пока не вытащат каким-либо образом изо рта кляпы и не закричат. Ибо в данном случае гнев угнетаемого, нещадно эксплуатируемого народа падет на их головы, причем буквально, поскольку со скальпами им придется расстаться.
С каждым, естественно, обошлись во время пленения соответственно его поведению и полу. Английская леди оказалась существом куда более разумным, чем ее спутник, попытавшийся опрометчиво применить какой-то восточный приемчик, что окончилось вывихом его левой руки в локтевом суставе. Коротенький сопящий американец понадеялся, что ему удастся снять потихоньку с плеча короткоствольный армейский автомат, а в результате растянулся на земле со сломанными ребрами. Однако самую тяжкую участь вождь Повелитель Грома — урожденный Маккензи Лохинвар Хаукинз, хотя его второе имя обычно вычеркивали из деловых бумаг, — уготовил четвертому лазутчику. Хаук всегда считал уместным приберечь самый мощный удар для последней атаки. Нельзя же было рассчитывать взять Роммеля[34]в первом же выступлении против Африканского корпуса:[35]такого просто не бывает.
Хаукинзу предстоял поединок с верзилой, мозги которого, судя по всему, находились в обратной пропорции к его росту. В соответствии с хорошо проработанным планом единоборства с мужчиной вдвое моложе себя Хаук ловко уклонился от удара и тут же вонзил выставленные вперед твердые, словно камень, пальцы в живот супостата: по запаху, исходившему изо рта противника, он заранее определил, что это подействует. И действительно, из горла разведчика взметнулся вверх фонтан индейской пищи. Воспользовавшись этим, Мак завернул амбалу руку за спину, что и завершило схватку.
— Имя, звание и твой номер, солдат?!
— О чем вы? — выдавил из себя между двумя рвотными позывами лазутчик, окрещенный службой охраны Повелителя Грома Быком.
— Я требую, чтобы ты назвал свое имя и сообщил, на кого работаешь. Ну, живее!
— У меня нет никакого имени, и я ни на кого не работаю.
— Ложись брюхом вниз!
— Черт бы вас побрал, имейте сострадание!
— С какой стати? Разве ты не пытался вырвать сердце из моей груди? И в том, что угодил в переделку, ты сам виноват, солдат.
