Если бы у нас когда-нибудь состоялась всероссийская выставка исключительно женских изделий, и вообще всего, что сделано трудами женщины по всем отраслям знаний, то калмычки — мы в том уверены — явились бы на нее довольно разнообразным экспонентками. Такая выставка — конечно, не ради калмычек — не говоря о ее научном и экономическом значении, тем желательнее, что теперь, хотя труд женщины по всем отраслям искусств и производства и допускается на всевозможные выставки, тем не менее он остается как будто на втором плане, а часто даже совершенно эксплуатируется трудом мужской половины человеческого рода.
Народные игры выражают до известной степени характер, наклонности и эстетическое чувство народа; а участие в них женщины рельефнее обрисовывает степень народного интеллектуального развития. Такое значение в древности имели римские цирки, олимпийские игры, такое значение до сих пор имеет бой быков в Испании. Новейшая европейская цивилизация давно уже умела вытеснить даровые игры, доставлявшие нашим прабабушкам и прадедам приятное развлечение в часы досуга, и заменить их более изысканными, но зато и более ценными способами проводить время. Некоторые старинные игры находят еще убежище кое-где среди низших классов народа, и то, быть может, только до времени. — Игры не чужды и калмыкам. Интересно, что у калмыков находим такие игры, какие есть и у нас. Мы не беремся решить вопроса, кто у кого сделал позаимствование, но, принимая в соображение, что замкнутость калмыков, вытекающая более всего из преувеличенного уважения к старине, слишком упорно и недоверчиво относится ко всему, что только имеет для него интерес новизны, склоняемся к мысли, что едва ли калмыки усвоили наши игры с целью доставить себе приятное препровождение от житейских забот времени — потребность, равно ощущаемая и необходимая как в доме славянина, так и в кибитке калмыка…
Мы не займем читателя подробным рассказом о «борьбе», главной характерической игре калмыков — игре, в которой монголы соединили весь пафос своей прошлой боевой и политической жизни и к которой они с детства приучали весь народ, игре, так дико пародируемой нашим «кулачным боем». Со смертью Нойона Очира-Хапчукова игра эта перешла в область грустных воспоминаний калмыков Большедербетского улуса. Но и затем считаем нелишним хотя кратко объяснить ход «борьбы», этой древней монгольской национальной игры.
В ней должно участвовать непременно две партии: или улус против улуса, или же одну сторону составляет партия владельца, а другую — духовенство. Число борцов заранее определено: в первом случае по обоюдному согласию сторон, а во втором волею владельца; но в обоих число борцов каждой партии должно быть одинаковое. О дне борьбы оповещают заранее, что считается и вызовом охотников; но при том берут в соображение неизбежные хлопоты и назначают срок, достаточный для приготовления к борьбе. Само собою разумеется, каждая партия настолько заинтересована предстоящим событием, что не жалеет никаких средств и способов для приглашения на свою сторону известных и отличившихся уже своею силою борцов, которым заблаговременно составляют именной список. Каждый из будущих борцов приглашает себе секунданта; а затем обе партии избирают по равному числу «судей борьбы», которые, в свою очередь, избирают из своей среды «главного судью».
