Он до сих пор помнил, какой шок испытал, когда увидел ее в первый раз. Она села рядом с ним в баре, устало вздохнула и попросила виски с содовой. Он уловил слабый акцент, словно английский не был ее родным языком. Она сидела, отвернувшись от него, одетая в леопардовую курточку и джинсы в обтяжку с поясом ниже талии. Золотисто-каштановые локоны были раскиданы по плечам. Снизу торчали острые каблучки – она обвила ногами ножку барного табурета. Кожа на лице оказалась почти такого же цвета, как волосы, золотисто-коричневой. Вероятно, в ней была намешана разная кровь. На мгновение перед тем, как девушка повернула голову, Дуги показалось, что он знает, как она выглядит. По его мнению, она должна была походить на «перчинку» Мелани Браун [19] . У нее должно быть открытое лицо, красивое и немного недовольное. Может, на переносице есть несколько веснушек.
Но когда она все-таки повернулась, у нее изо рта свисала сигарета, а длинные пальцы сжимали невысокий толстый стакан с янтарной жидкостью. Ее нельзя было описать тривиальным словом «красивая».
Зеленые, как изумруды глаза уставились на него из-под тяжелых век, украшенных самыми длинными темными ресницами, которые он когда-либо видел. Кожа у нее была безупречной, цвета виски в стакане, и излучала какое-то опьяняющее или одурманивающее сияние.
На секунду Дуги вернулся на много лет назад в зал в Эдинбурге. Там собирались студенты, изучающие искусствоведение или художественное мастерство. Между столами лежали длинные узкие дорожки, горели лампы с абажурами из искусственного шелка, а на стене висела картина с изображением Марлен Дитрих в «Голубом ангеле». Девушка странно напоминала Марлен. Марлен с африканской кровью. Черного ангела.
Девушка вынула сигарету изо рта, и ее красные губы шевельнулись.
– Огонька не найдется? – спросила она. Зеленые глаза блестели и неотрывно смотрели в карие глаза Дуги. На ее идеальных губах то появлялась, то исчезала улыбка.
Дуги стал рыться в кармане на рукаве куртки в поисках зажигалки, а потом щелкнул ею дрожащими пальцами. Черный ангел глубоко вдохнул дым, опустил веки бронзового цвета и какое-то время держал дым внутри себя, потом выдохнул его ровной струей.
Длинные ресницы распахнулись, и девушка подняла стакан.
– За ваше здоровье! – сказала она, и Дуги снова уловил акцент в речи. Он сходит с ума, или она даже и говорит, как Марлен Дитрих? – Ах! – воскликнула девушка, откидывая назад копну курчавых волос. – Так хорошо, когда рабочий день заканчивается!
