– Скажи ему, чтобы катился к дьяволу, Доббо.
Доббо решает ринуться в бой, хотя и сам не рад. Продавцы обступают их, типчик расхаживает, попыхивая сигареткой, ухмыляясь и удерживая взгляд меж ног австралючки. А та выкладывает на прилавок всякую всячину для легкого завтрака: яйца и прочее.
– Славно, вот так славно.
– Отвали. Придурок.
– Оставь, детка. Позволь мне поухаживать за тобой. Поухаживать.
– Э, приятель, что за дрянь…
– Прекрати.
– Двадцать четыре фунта тридцать восемь.
– Что?
И последний, пятый угол. Пивная. Гм. Хотелось бы о ней вообще ничего не знать. Место, в котором мне ни в коем случае не следует показываться. Вдруг они решат вновь дать ход делу? Что тогда?
Когда Мэри говорит мне, что это – самая приличная забегаловка в городе, я, конечно, всегда с ней соглашаюсь, мол, возможно. И поскорее меняю тему, чтобы она не заметила моей неуверенности.
То, как живет район Вест-9, отражено в нелепых и неуместных сравнениях с Южным Бронксом. Пять углов. Пять слобод? Бессмыслица.
Здесь существует традиция терпимости к правам и обычаям местного занюханного народца, общественная традиция, за которую боролись на этом самом месте в 70-е Джо Струммер и иже с ним; их деятельность наложила свой отпечаток на здешний безобразный пейзаж.
Бесспорно одно: местный народ обречен лунатически слоняться здесь, страстно поглощая воздух гнилого прошлого, нависший над холмами и долинами.
Вздымаясь над Вест-9, ажурная башня господина Голдфингера наблюдает, как садится солнце (ну чем не ядерный взрыв?). Эта архитектурная мерзость стоит, поскрипывая, демонстративно не замечая японских фотографов, копошащихся у ее подножия. Разъезжающие на краденых велосипедах торгаши продают треснувшие камни с канала Великого Союза всякому, кто с какого-то рожна пожелает купить их. Вообще-то, отсюда видны и Сады, они обрамляют канал и башню. Сады – линия раздела, пограничная полоса. Они в последний раз дают глотнуть воздуха тому, кто забрел в здешние края, прежде чем он навеки скажет «прощай» обычной логике.
На канале и в его окрестностях водятся птицы, хотя большинство людей не замечает их. Тут встречается канадский гусь, серая цапля, дикая утка, пустельга, выпь, куропатка, черноголовая чайка, крапивник, малиновка, певчий дрозд, славка, пеночка, иволга, скворец, зеленый вьюрок, щегол, лесной голубь, серая трясогузка, завирушка и черный дрозд. Птицы тоже не замечают людей. Пусть все так и остается. Во всяком случае, пока. Сады. Недоразвитость. Юность. Крысы и мыши. В капюшонах и без.
