— Лейн Денхэм! Лейн Денхэм!
— Ехать далеко? — спросила она, помогая себе жестами, чтобы он ее понял.
Грек пожал плечами.
— Пятнадцать — двадцать минут, — ответил он, тоже прибегнув к красноречивому языку жестов, и забросил ее багаж на заднее потрепанное сиденье весьма подержанного автомобиля.
Лейн убрала со лба прилипшие волосы, сделала глубокий вдох и скользнула на место рядом с водителем. Вот бы ей такую жизненную энергию, как у него. Почти одновременно он влетел на водительское место, завел двигатель, включил приемник, и вот они уже мчатся, поднимая облако пыли, под визг шин и ритмы восточной поп-музыки.
Наконец ей стал невыносим вид мотающегося распятия на фоне узкой извилистой дороги, и она последовала примеру водителя, открыв окно со своей стороны, и все внимание переключила на проносившийся мимо пейзаж. Раз он верит, что они в руках Божьих, то она слишком измучена, чтобы не поддаться его философскому настрою. Правда, изменение в ее настроении принесло свои плоды не сразу, чему способствовал вид новостроек с торчащими ввысь железобетонными конструкциями на фоне пыльной скучной равнины. Лейн закрыла глаза, безуспешно пытаясь задремать. Но вскоре резкое торможение, при котором ее тело швырнуло вперед, и громкий автомобильный гудок пробудили в ней инстинкт самосохранения.
Старик на ослике спокойно совершал свой путь на узком повороте дороги, и ее водитель пребывал в полной растерянности. Послышались еще и еще гудки, сопровождавшиеся криками и жестикуляцией. В первый раз за все путешествие Лейн улыбнулась, радуясь восхитительной невозмутимости старика и упрямому нежеланию ослика реагировать на грубые намеки. Казалось, с этого дорожного приключения все вокруг для нее преобразилось. Одолев поворот, машина помчала их по улице города, и, хотя здания имели допотопный жалкий вид, слева, за ними, мелькало синее море в гавани. Дорогие катера, стоящие на якоре, представляли резкий контраст с картиной полуразрушенного города. В боковом зеркальце Лейн успела рассмотреть грузовики, выстроившиеся цепочкой в ожидании парома, местных жителей, присматривающих за расшалившимися детьми, и православного священника в черных одеждах, собирающего группу добровольцев, желающих помочь ему погрузить новую мебель — гарнитур, состоящий из круглого стола и четырех стульев. С правой стороны дороги потянулись лавочки, торгующие сувенирами для туристов, на их стендах висели широкополые шляпы, средства для загара и открытки. Витрины манили изобилием греческих орнаментов.
